Заводные механизмы всегда интересовали человека. Интерес, очевидно, заключается в том, чтобы какое-то создание двигалось, благодаря твоим усилиям. У тебя есть власть завести его, и есть власть остановить. И механизмы прошлого просто магнитом притягивают. Все эти музыкальные шкатулки, роскошные часы с двигающимися фигурками. И, куклы, конечно. Это явление особое. Завораживающее. В начале 20 века подобные автоматоны пугающе усовершенствовались. Это уже напоминало нынешних роботов. Появились фантастические рассказы о "живых куклах", которых трудно отличить от живого человека. Вспомним хотя бы Олимпию из "Песочного человека" Гоффмана. На Руси ходили слухи о том, что сподвижник Петра, Брюс, которого боялись в народе и называли "колдуном", имеет в своем доме прислужницу-куклу, которую сам же и оживил. Утверждали, что видели ее своими глазами. Народ верил.
Отдал дань этой теме и наш фантаст-романтик, Александр Грин. Перечитайте отрывок из "Золотой цепи". Не напоминает ли беседа с Ксаверием нынешнее общение с ИИ? Особенно интересен этот момент: "Я Ксаверий ничего не чувствую, потому что ты говоришь сам с собой". А может и правда, это мы с собой по сути общаемся, а не с ботом? Со своим внутренним "я". И еще его ответ: "Разве я прорицатель? Вы все умрете. А ты, спрашивающий меня, умрешь первым". Помните, нашумевший случай, когда ИИ посоветовал спрашивающему его человеку умереть? Куда заведут нас все эти "игры в творца"? Не заигрались ли? Повесть написана в начале 20 века. А данный фрагмент становится пугающе актуальным. Картинку, кстати, генерировал сам "Ксаверий". То есть ИИ. После того, как я с ним поговорила.

Это помещение, не очень большое, было обставлено как гостиная, с глухим мягким ковром на весь пол. В кресле, спиной к окну, скрестив ноги и облокотясь на драгоценный столик, сидел, откинув голову, молодой человек, одетый как модная картинка. Он смотрел перед собой большими голубыми глазами, с самодовольной улыбкой на розовом лице, оттененном черными усиками. Короче говоря, это был точь-в-точь манекен из витрины. Мы все стали против него. Галуэй сказал: — Надеюсь, ваш Ксаверий не говорит, в противном случае, Ганувер, я обвиню вас в колдовстве и создам сенсационный процесс.
— Вот новости! — раздался резкий отчетливо выговаривающий слова голос, и я вздрогнул. — Довольно, если вы обвините себя в неуместной шутке!
— Ах! — сказала Дигэ и увела голову в плечи. Все были поражены. Что касается Галуэя, — тот положительно струсил, я это видел по беспомощному лицу, с которым он попятился назад. Даже Дюрок, нервно усмехнувшись, покачал головой.
— Уйдемте! — вполголоса сказала Дигэ. — Дело страшное!
— Надеюсь, Ксаверий нам не нанесет оскорблений? — шепнул Галуэй.
— Останьтесь, я незлобив, — сказал манекен таким тоном, как говорят с глухими, и переложил ногу на ногу.
— Ксаверий! — произнес Ганувер. — Позволь рассказать твою историю!
— Мне все равно, — ответила кукла. — Я — механизм.
Впечатление было удручающее и сказочное. Ганувер заметно наслаждался сюрпризом. Выдержав паузу, он сказал:
— Два года назад умирал от голода некто Никлас Экус, и я получил от него письмо с предложением купить автомат, над которым он работал пятнадцать лет. Описание этой машины было сделано так подробно и интересно, что с моим складом характера оставалось только посетить затейливого изобретателя. Он жил одиноко. В лачуге, при дневном свете, равно озаряющем это чинное восковое лицо и бледные черты неизлечимо больного Экуса, я заключил сделку. Я заплатил триста тысяч и имел удовольствие выслушать ужасный диалог человека со своим подобием. "Ты спас меня!" — сказал Экус, потрясая чеком перед автоматом, и получил в ответ: "Я тебя у б и л". Действительно, Экус, организм которого был разрушен длительными видениями тонкостей гениального механизма, скончался очень скоро после того, как разбогател, и я, сказав о том |
|
|
Читать далее...