Жил на окошке в сером бетонном доме, соловей. Никто вроде и не сажал его в клетку. Поначалу, и ему так казалось. Он пел, радовался жизни, смотрел в окно. И радовался, когда хозяин улыбался. Он пел только для него, для хозяина. И его маленькое сердечко билось в такт сердцу хозяина. Он вставал с первыми лучами солнца только для того, чтобы порадовать хозяина своей песней. И все его птичье существо держалось на том единственном знании, что он так нужен своему хозяину.
Но когда он понял – что квартира – это клетка, что солнца он не видит, ему стало грустно. Он стал меньше петь… Просто смотрел грустными глазами в темноту комнаты. И плакал – по птичьи – как умеет, от беспомощности.
Хозяин, поняв, что с утра песен больше не будет – а может, не будет и вообще, выкинул соловья за окно. Соловей расправил крылья, и полетел. Он не понял по началу, что произошло. Он резвился, то кидался к солнышку, то стремглав обратно, ощущал радость полета…. А потом вернулся к окну. Долго он стучался, приникал к окошку – ответом была лишь тишина. Потом, он все же увидел хозяина, и ещё одного соловья на окошке. И понял. Он больше не нужен. И это соловей, на окошке, тоже не нужен. Просто очередная игрушка.