Лето. Да, кончилось. Да, is gone. И это первый раз, когда я действительно переживаю(погибаю) по этому поводу. Самое страшное было тридцать первого числа. День после Праги. День перед формальной осенью. Формальной, но, к сожалению, воплощенной в действительности навязчивым присутствием того, от чего уже успелось отвыкнуть. Тридцать первого числа я обожглась джемом от блинов на завтрак - и с этого момента начала плакать от обиды. И не перестала до сих пор.
Лето. В этом году оно было для меня осязаемым. Оно было в каждом выпитом летним вечером глотке из каждой бутылки, в каждом съеденном на обед перед телевизором и в халате пельмене, в каждой перевёрнутой странице, перед этим в кои-то веке вдумчиво прочитанной, в каждой коробке с диском, на который наконец-то хватило времени, в каждом прйденном по горячему асфальту или холодной земле шаге и в каждом весле, умиротворённо шлёпающем по очередному водоёму, в каждом необязательно-восторженном объятии, в каждом произнесённом слове, обозначающем время встречи или очередное откровение. Я пропиталась летом, и тем невыносимее его из себя выжимать.
Да, лето было во всём. И кто не принимает каких-то его проявлений, тот теряет его часть.
Городское лето. Многие не любят воздух в это время. Но этот воздух - определённо, это воплощение свободы. Воздух спёрт от избытка свободы, от её безумной концентрации, хочется куда-нибудь идти, чтобы хоть немного из неё израсходывать. А вечером дышиться свободнее, потому что по вечерам летом свободы не хватает всегда.
Дача. Совершенный отдых. То, для чего лето, возможно, сделано в первую очередь. Никаких людей, никаких излишеств. Есть в этом что-то идеальное.
Лето там, где раньше не был - дело необходимое. Странное счастье от того, что уезжаешь из места, которое любишь. Ожидание чего-то нового, ожидание, которое всегда оправдывается. Новый город, в котором начинаешь жить, как дома, но которое вызывает неизменное восхищение. Всё это действительно чудо. И никак по-другому его не получить.
А теперь его стало так мало - только в фотографиях и журавлике с Соловков, в билете на элетричку из Красногорска, в путеводителе по Праге. Не надо о воспоминаниях. Сейчас единственное, что надо с ними делать - это их заглушать. Вспоминать нужно спокойо. Но без слёз из-за джема в блинчике, который был на завтрак 31-ого авгута.