Сердцераздирающий, пенистый Виан для меня похож на дорогую садовую ограду. Он очень изящен, красив, ни разу не однообразен, не штампован, но, при все при этом, сделан из потемневшего от времени тяжелого металла. Вдобавок, это ограда не моего дома.

Проходя мимо, я подолгу останавливаюсь посмотреть; я восторгаюсь красотой переплетений, но никогда сам не поставил бы себе такую, а, может быть, у меня просто никогда не хватило бы на неё денег.

За шикарным домом с огромными окнами я почему-то сразу вижу полуразвалившуюся темную заплесневелую хибару, и мне становится противно до тошноты. Стоит отметить, если бы меня насильно поселили в таком доме, я бы, конечно же, делал вид сам перед собой и перед другими, что ничего такого мне незаметно, улыбался бы, купил бы себе белые кожаные перчатки и желтый шарф. Этот дом был бы одним из тех, что построены на облаках. Ну а мое отношение к строительству жилища, в общем, известно.

Сад этого дома, люди, в нем работающие, для меня очень страшны, подернуты все тем же серым гнилостным налетом, их, пусть даже и искренние улыбки отдаются во мне сладковатым ужасом, желанием свернуться калачиком, закрыть глаза руками, но неплотно сомкнуть пальцы, чтобы продолжать что-то видеть.

Если отринуть дома и людей, то мир, любой мир за этой оградой – в нем нет ни одного пришельца. Все такие органичные, сплетенные друг с другом. Это старый заброшенный сад, в котором давно никто ничего не менял и не меняет. Все только пялятся сквозь ограду, а он меняется сам по себе, по своим внутренним законам. Растворяет в себе любого чужака. Без глотка нового воздуха, без садовника он начинает некрасиво зарастать, все герои его, вся их любовь и жертвы, они получаются какие-то кукольно-игрушечные, плесень, ведь, мягкая, мохнатая, сквозь нее как-то боль смягчается. С другой стороны, они все какие-то извращенно безумные. Сумасшедшеватые, каждому ещё шаг и он окончательно потеряет сходство с полноценным человеком. Шутка ли, жить в такой клетке. Некоторые даже до того с ума сходят, что клетки внутри клетки строят.

А может быть, у меня так жутко об этом говорить получается, потому что это все для меня не близко, но очень-очень знакомо. Нехорошее такое сочетание. Все доставлявшее тебе дискомфорт, больно карябавшее изнутри, вытащили и собрали в одном месте, стоишь и смотришь. И оторваться от этого зрелища не можешь.

Ох, что-то тошно мне. Видимо, колбасусь был не очень свежий.