Вот ты, ты никогда не говорил: "А что будет, если я скоро вдруг умру?" Не говорил, нет. Ты звонил и говорил:
- Я бросил курить.
- А ты начинал?
- Да... немножко
- *я смеялся* смешной и глупый ты.
Зато сейчас говоришь. Много и часто. Я знаю и чувствую. Ты говоришь: "Я не знаю сколько мне жить осталось", и время кап-кап-капает в твоих висках, даже чуть ниже.
Я ведь никогда не мог тебя вытерпеть более получаса: твоя приторная галантность, твоя ужасная мама, твои программистские шутки...
Теперь тоже не могу, но сейчас каждые полчаса кажутся как последние.
твои длинные светлые ресницы
и то как ты всегда ругал меня за грязную клавиатуру
Всё это отпечаталось где-то внутри меня: у нас с тобой нет фотографий на память.
Твоя обреченность висит у тебя в глазах, запуталась в коротком ёжике волос, дрожит в голосе. Это даже не жалость, это что-то другое. Это невозможность разделить твою боль, невозможность что-то сделать, нереальность помочь. Когда можешь только смотреть, не отрываясь смотреть на то, как ты медленно уходишь.
Ты сейчас словно бы машешь на прощанье. Ты умеешь - стоять у окна и подолгу махать рукой, отдаляясь всё дальше, улыбаясь рассеяной улыбкой.
Я теперь ловлю твои взгляды и вздохи, как ты раньше ловил мои. Чтобы помнить,
что раньше ты никогда не нес глупостей про: "А если я вдруг скоро умру?"