Однажды человек, которому я причинила боль, придумал мне страшное наказание. Страшнее испытания я не припомню. Долгая очень ночь. И мы. Вдвоем в одной квартире за сотней дверей. И слишком много ножей в доме, чересчур много силы в руках. Обезумел от алкоголя литрами, который не растворялся, не уходил, а плескался под самым горлом. И от боли тоже. Осатанев носился по квартире, рассуждая о том, что мне не стоит бояться. Уговаривал меня уснуть, обещая сделать все тихо. Говорил, что вины моей в этом не будет. Брал за руки, тихо-тихо рассказывал, что мне нужно успокоиться и дышать глубже.
Долго не доходило, долго хотелось сварить кофе и уложить поскорее спать. Как обычно рядом. Ну, может, разве что позволить отвернуться к стене.
Только ничего не прекратилось. За минуты какие-то картинка другая. Вот мы на полу уже, и я сверху, схватив крепко. И лицо мое почему-то плачет. И внутри какое-то дикое сдавливает и болит. Страх жуткий. И мысли панические. В соседнем подъезде друзья. Но чтобы им позвонить, нужно отпустить, оставить без присмотра, не контролировать. Если позволить подняться, я больше не удержу. Я слабее втрое. Я кричала, кажется. Я просила великого КОГОНИБУДЬ мне помочь. Люди глухие, они делали звук в динамиках погромче. Я ору, а за стеной музыка орет тоже. Наверно, ничья.
Много часов подряд без передышки вскакивала, ловила, выбивала ножи из рук, прятала бритвы, даже браслета часов на этой сумасшедшей руке испугалась. Сняла их и зашвырнула подальше. Потом они больше не шли. Силы закончились тоже, оставалось только угрожать, шантажировать, дразня браться за лезвие самой.
Сработало. Как же я любила тогда всех богов этого мира. И ненавидела страх и слезы. От слез болела голова, от чужих рук болело тело.
Боялась засыпать. Утром следующего дня смотрела как человек чистит зубы, готовая схватить сразу, если. Во всем видела "вдруг". Психопаткой трясущейся отпускала на работу, за двери.

А после были улыбки, были "да брось ты!", были "Блин, зачем часы-то разбивать было?!" Тогда я перестала любить этого человека. Потому что такие манипуляции мне не по карману - душевного здоровья явный дефицит. А все вокруг говорили: нитками белыми шито. Так - поиграть, ничего бы не произошло.

Сейчас пошли вторые сутки, как эти картинки стоят перед глазами. И уже даже эмоции те не вспоминаются четко. Не так. Не переживаются. Я не могу простить. Я ненавижу. Сейчас ненавижу прямо до скрежета зубов
И в этой жизни мне еще смеют говорить, что я инфантильна через край. Да если б не моя инфантильность, суки, я бы уже взорвалась или пошла бы взрывать что-нибудь, выплескивая злость. Злость, которая за счет вселенской любви к миру, просто не находит во мне место для себя.