Этого не избежать. Не минула чаша сия и Навотно Стоечко. В один злосчастный вечер за ужином батянька как-то особенно хмуро посмотрел на маманьку и предложил Навотно Стоечко: — А ну-ка, покажи руки! Навотно Стоечко решил сыграть дурачка и показал, как в детстве, ладони. Чистые. Ну, разве что у ногтей желтизна. Куда кусочки черного попали. — Ты мне дурачка не играй! — Предупредил батянька. — Задери-ка рукава! — Может, сейчас не надо? — Всхлипнула маманька и Навотно Стоечко, если до той поры у него ещё могли оставаться некие иллюзии, теперь окончательно понял: его выкупили. — Надо! — Отрубил батянька и Навотно Стоечко въехал, что деваться некуда. Движения Навотно Стоечко сразу приобрели некую замедленность. Он долго допивал чай, потом долго расстегивал манжеты на рубахе и, наконец, перед взорами батяньки и маманьки возникли навотностоечковские руки. Ничего примечательного. Только на локтевых сгибах краснелось множество мелких точек. — Колешься. — Констатировал батянька. А маманька спрятала лицо в ладонях и тихо завыла: — Ой-йой-йой-йой!.. А Навотно Стоечко лишь пожал плечами. Чего отрицать очевидное? — Ты мне рожи-то не строй! — Вспылил батянька и грохнул кулаком по столу. — Отвечай, когда тебя отец спрашивает! Навотно Стоечко не слышал никаких вопросов, но счел за лучшее сказать: — Ну. — Хуй гну! — Заорал батянька. — Отвечай, подонок, колешься? — Да. — Выплюнул батяньке в багровую морду Навотно Стоечко. — Видишь, мать?! — Батянька разом успокоился. — Он колется. И что теперь с ним делать? В милицию сдать? Или в дурку? Пусть его там вылечат. Милиции Навотно Стоечко не боялся. Ну, дырки, ну, трескается. Так за употребление не сажают. А вот дурки Навотно Стоечко боялся. И даже очень. — А, может, он сам? — Предложила маманька. — Ну, бросит: — Хуй такие, как он, бросают. — Пробурчал батянька, но все же, признавая за Навотно Стоечко право голоса, повернулся к нему и спросил: — Бросишь? — Брошу. — Твердо пообещал Навотно Стоечко, ещё не веря такой удаче и даже кивнул в подтверждение своего слова. Конечно, ничего бросать он не собирался. Сейчас, во всяком случае. Вот потом, когда надо будет здоровье поправить — он станет ремиссионером. На какое-то время. А пока, чего завязывать? Просто теперь ему надо будет менять места вмазок. Не трескаться все время в одно место, а разнообразить места введения. Или на постоянку в ноги ставиться. Там-то смотреть уж не должны. — Врешь ведь. — Покачал головой батянька. — по глазам вижу — врешь! — Да, брошу я! — Развел руками Навотно Стоечко. — Я ж не на опиях. Это винт. А к нему зависимости нет. — Нет зависимости? — Покачал головой батянька. — А чего ты тогда его употребляешь? — Да я ж не каждый же день! — А тут вот кто тебя знает. Может, и каждый… — Батянька встал. — Ну, а чтобы тебе легче было бросить: — И пошел в комнату Навотно Стоечко. Навотно Стоечко за ним, понимая, что шмона уже не избежать. — Ну. — Батянька остановился посреди навотностоечковской комнаты. — Сам все выдашь, или мне у тебя все тут переворошить? Навотно Стоечко осмотрел свою каморку и едва не поперхнулся. Доказательства его винтового торчания были практически всюду. Фантики от баянов, гарахи, петухи, библиотеки. Даже несколько порожних пузырей сала стояли на книжной полке. — Сам. — Потупился Навотно Стоечко. Нет, понятно, что он решил выдать лишь малую часть, чтобы оставить в сохранности самое ценное. Навотно Стоечко полез под кровать и достал из-под неё пакет с баянами. Из-за стола он извлек бутыль с вторяками. Все равно он их отбивал дня два назад: Из-за батареи он извлек целлофановый пакет с мусором от прошлого зашира. — Вот. — Грустно сказал Навотно Стоечко. — Ой-йой-йой-йой! — Запричитала маманька, узрев из дверей кучу доказательств наркомании сынули. — А теперь, не обессудь. Я сам пройдусь. — Заявил батянька и решительно стал исследовать навотностоечковскую комнату. В результате этого беспрецедентного рейда куча на полу увеличилась вчетверо. Батянька нашел и компот, и ещё два пакета с баянами, и свежие вторяки, и библиотеки, и реакторы, и щелочильные емкости: В этой куче оказались предметы, которые даже параноидальный рассудок не смог бы ассоциировать с наркоманией. Навотно Стоечко хоть как-то пытался защитить свое жилище от этой напасти: — Эй. А зачем ты взял пирамиду? Эту пирамиду Навотно Стоечко соорудил на замороке. Извел на неё несколько листов ватмана, спизженного на кафедре начерталки. Он где-то прочитал, что в таких конструкциях мясо не гниет, а лезвия самозатачиваются. И хотел похранить внутри винт и затупленные струны. Посмотреть, что из этого получится. Ответ был шокирующ: — С её помощью ты дышишь наркотиками! Не зная, что ответить на такое, Навотно Стоечко кинулся к следующему прибору. Это был самодельный микроскоп, сварганенный из кучи линз, который тоже неожиданно приобрел статус наркоманского дивайса. — А линзы куда?! — В отчаянии возопил Навотно Стоечко. — Ими ты наркотики рассматриваешь! — А книги! Книги! Это чужие. Мне их вернуть надо! — В них ты наркотики сушишь! — А диски. Это же музыка! — В них ты наркотики носишь! — А фотоаппарат! Его-то почему? — Чтобы своих друзей-наркоманов не вздумал фотографировать! — А свечки? Зачем их забирать? — Ты на них винт варишь! — А утюг?.. Чем я гладить рубашки буду? — Ты на нем тоже винт варишь! — А бра! Лампочку зачем выкручивать? — Чтобы ты на ней винт не варил! — Это же мои рисунки! Мои записи!! Не надо!!! — Надо. Они тебе будут напоминать о наркомании! — Бать! Это же колонки! Музыка!! — Знаю. А откуда я шприцы достал? Вот чтоб в них больше не прятал! — Это же мой любимый галстук!!.. — Ты им перетягиваешь вены, чтобы колоться. — А ремень? Подтяжки!! — То же самое! — Это радиодетали! Провода! Их зачем?!.. Я из них паяю!.. — Когда наколешься — тогда и паяешь. Нечего тут помойку разводить!.. — Это же карандаши. Они-то почему?! — Ты ими толчешь и раскатываешь таблетки! Я уже все про это прочитал! Знаю! Меня больше не проведешь! — Ой-йой-йой-йой!.. … Через час в комнате Навотно Стоечко остались лишь кровать, девственный письменный стол, одинокий стул, полупустые книжные полки, на которых осталась лишь учебная литература, да комплект из одной ручки и одного карандаша, вся его одежда, да постельное белье… Правда, через неделю-другую маманька постепенно вернула ему почти все. Ибо все это оказалось сгружено в запираемой комнате родаков и за каждый предмет Навотно Стоечко выдерживал многочасовой словесный бой, доказывая непричастность конкретной вещи к его пристрастию. Ну, а все ширяльные принадлежности, неопознанные сразу, и не выброшенные в тот же вечер, Навотно Стоечко спиздил из этой кучи на следующее утро, едва предки двинули на работу. Среди этих вещей был флакончик дезодоранта, в котором спрятанный, бултыхался фурик с винтом, которым Навотно Стоечко немедленно преспокойно втрескался в оборотку и пошел в колледж. И ещё года три маманька и батянька Навотно Стоечко были уверены, что их сынуля больше не торчит.