написано 05.05.06, ночью в предверии жестокого наказания за несданную вовремя работу по литературе.
Уездный город N
(из дневника журналистки)
«Ах, до чего скучна жизнь в провинции! Новость дня – сообщение о кухарке, родившей очередного Ваську. «Бал» (семейный вечер в большой столовой) у городничего – тема бесед на весь будущий год. До следующего «бала»…. И дороги такие, что не приведи Господь ещё разок прокатиться… Да, и я должна сделать интересный репортаж в этой глуши!»
Так я размышляла под мерный стук копыт каурой лошадки, впряженной в бричку, что везла меня в городок N.
Редактор Степан Богданович с самого начала крепко меня невзлюбил. Правда, было за что: девчонка стала лучшим корреспондентом, чем он, сорокалетний professional! Потому и отправил за тридевять земель, чтоб опозорилась, не сумев толковой статьи написать.
Но я ошиблась, предвидя скуку и бездействие. Попав в городок, я с тихой грустью вспомнила ухабистые дороги. Постоянная тряска, конечно, утомляет, но мусора нет, а в нежаркий день даже дышать можно. До трактира я добиралась окольными путями, потому что поехать оказалось возможным далеко не всюду. Удивительным казалось полное отсутствие представителей полиции; по словам извозчика, общественный порядок поддерживался сам собой, впрочем, не слишком рьяно. Не успела я опомниться, как увидела примечательную картину: два мужика под руки вели по улице мертвецки пьяного полицейского… Лишь оказавшись в отведённом мне нумере, я смогла обдумать насущные проблемы.
Логика подсказывала, что беспорядком на улицах «достопримечательности» города N не ограничиваются. А значит, прогулка и общение с местными жителями могла принести занимательные плоды.
В первые полчаса осмотра города ничего нового я не обнаружила. Всюду те же грязь и смрад, лишь наткнулась на пустую площадку неясного происхождения перед зданием больницы. За мелкую монетку шустрый паренёк поведал, что здесь должна была строиться церковь, да лет пять уже, как о ней никто почти не вспоминает.
Вот в это время во мне начал разгораться огонёк азарта. Теперь я во что бы то ни стало выясню, как ведутся дела в провинции!
Так как прямо передо мной располагались двери больницы, я заглянула полюбопытствовать, как далеко продвинулась местная медицина. И тут же вспомнила матушкины слова о том, что сгубит меня моё любопытство. Потому как не следовало соваться в богоугодное заведение с аллергией на табак. Кажется, пахло ещё и квашеной капустой, но уточнять сил не было.
Хорошенько прочихавшись, я кликнула того самого парнишку и, выслушав довольно понятное объяснение о дороге, направилась к зданию суда. Хочется написать прямиком, да только горы мусора помешали мне это сделать.
Итак, вновь окольными путями я пришла у суду. Внешне вроде неплохо. Войдя в переднюю, едва не наступила на маленького гусёнка. Услышала возмущённое шипение гусыни. Машинально извинилась за причинённое беспокойство. Поняла, что пора взять себя в руки. Первое правило журналиста с положением – не говорить сама с собой. Ничего нового всё равно не узнаешь, а с психикой явно поссоришься.
Флегматичный сторож лениво сообщил, что судью зовут Аммос Фёдорович Ляпкин-Тяпкин, а найти его можно в основном зале. В дверях я столкнулась со странным господином, от которого определённо несло водкой. Отыскав судью, я узнала, что этот господин не кто иной как заседатель, но ещё раньше выяснила, что сам Аммос Фёдорович только что вернулся с охоты, в чём я могла убедиться, взглянув на пушистую тушку серого зайчишки на столе судьи. Уж в присутствии дамы мог бы и убрать зайчонка или хотя бы извиниться, но на джентльменов мне в последнее время как-то не везёт. Грустно и обидно. Вот интересно, у него постоянно висит над столом арапник или только во время заседаний?.. Да, не зря людям дают имена.
Недолго побеседовав с этим «милым» человеком, я поинтересовалась о месте нахождения, а также имени смотрителя училищ; им оказался некто Лука Лукич Хлопов.
Последний в полной мере оправдал свою фамилию: Лука Лукич хлопает глазами, ушами, полами сюртука и всем прочим, но делом не занимается. Местная гимназия выглядит старой и мрачной, лично я учится здесь не хотела бы (ну да и в Петербурге некоторые учебные заведения выглядят немногим лучше). Учителя здесь, впрочем, не из самых плохих, хотя попадаются с причудами. Меня особенно заинтересовал историк, очень живой человек, с энтузиазмом читавший лекцию. Правда, после того, как он (видимо, ереполнявших всё существо чувств) едва не сломал стул, ударив им об пол, я подумала, что во время приема на службу следует проверять учителей не только на знание предмета, но и на необходимость посещения ими невропатолога…
…Статья написана, можно возвращаться домой. С наслаждением подпрыгивая на каждом бугорке ухабистой дороги, я мечтала, как приеду в Петербург. Пройдусь по Невскому. Полной грудью вдохну почти чистый воздух. И в родную редакцию к дорогому Степану Богдановичу. Жизнь вновь возвращалась в привычную колею…