Отчет о дискуссии между ТР и Румолом
посвящается Angel-kiss, и прочему путинюгенту


В самом конце сентября устроители телевизионного ток-шоу “Горожанин” (канал “Столица”) свели в телевизионной дуэли “Трудовую Россию” и молодежное пропрезидентское движение “Россия Молодая” (“Румол”). Темой обсуждения стал вопрос: “Что мы празднуем 7 ноября?” Учитывая, что съемки ток-шоу, эфир которого запланирован аккурат к 90-летию Октября, проходили аж в сентябре (!), можно смело предположить, что дирекция канала еще трижды подумает, стоит выдавать передачу в эфир или нет.


Сценарист передачи Руслан, знающий меня еще по “Принципу домино”, упрашивал меня по телефону перед эфиром: “Полемика-полемикой, но боже упаси – никакого экстремизма! И еще: ваш оппонент – сильный полемист. Грамотный. Разбирается в истории. Сыплет фактами. Он, кажется, то ли из “Идущих вместе”, то ли из “Молодой Гвардии”… Будь готов”. Получив “ц/у” по поводу “сильного полемиста”, я непременно решил освежить в памяти некоторые каверзные факты из истории, касаемые Октябрьской революции, а заодно и освобождения Москвы от польских интервентов в 1612 г. Тем более, что именно это событие празднуется сегодня официозом как “День народного единства” с претензией на главный государственный праздник.

В день съемок, непосредственно перед эфиром, Руслан с радостью подвел меня к активисту “России Молодой”: “Знакомьтесь — Илья!” Оказалось, что молодой человек – мой ровесник, студент Бауманского университета.

“И прошу – никакого экстремизма!” — в который раз обратился ко мне Руслан. На мое резонное замечание, что “Трудовая Россия” является официальным общероссийским движением и в своей деятельности стоит на страже действующей Конституции, Руслан осторожно парировал: “А помнишь, в предыдущий раз, на передаче про патриотизм, тебя занесло: про Ельцина, про расстрел Белого дома вспомнил, нам же потом вырезать пришлось!..” “Ничего себе экстремизм! — удивился я. – Согласно определению экстремизм есть действия или призывы к совершению действий, выходящих за рамки основного закона. Тогда экстремистом был Ельцин, а сегодня…” Руслан бессильно возвел руки к небу, а в нашу беседу вступил Илья. Он живо стал интересоваться программными целями “Трудовой России”, отличием “Анпилова от Зюганова”, разницей между диктатурой пролетариата и бакунинским “анархо-коммунизмом”. Примечательно, что на мое замечание о том, что “Единая Россия” сегодня ничем не отличается от поздней КПСС, монополизировавшей власть в своих руках, Илья, которому по статусу положено защищать “ПАРТИЮ-МАТЬ”, полностью со мной согласился. Вдогонку активист “Румола” с удовольствием порассуждал о комичности нового пропагандистского слогана про “план Путина”.

Согласно замыслу передачи, первым в студию вышел Илья. Мое предположение о том, что перед запуском в эфир, особенно в преддверии выборов, передачу будут под микроскопом выверять, еще более укрепились с первых слов ведущего. Илью, представлявшего пропрезидентскую структуру, представили в качестве “активиста молодежного движения”. “Трудовую Россию” они не упомянут точно!

Каково же было мое удивление, когда я услышал основные аргументы “сильного полемиста” в защиту инициативы властей по переносу праздничного дня с 7-го на 4 ноября. “Октябрьский переворот нелегитимен! Большевики имели жалкую фракцию в Государственной думе, за ними следовало меньшинство народа. Но они совершили переворот, разогнали законный парламент, созданный Февральской революцией и тем самым прервали демократическое развитие России!..”. “Другое дело, — продолжал представитель “России Молодой”, — это 4 ноября. Это день второго рождения России. Вот он действительно, объединяет нацию…”

Последовало совершенно беспомощное нагромождение фактов, которые историческими могут быть названы с большой натяжкой. Однако последнее обстоятельство моего оппонента, похоже, не смущало.

После того, как “полемист” отговорил, наступила моя очередь. Ведущий пригласил в студию меня, не словом не обмолвившись о моей принадлежности к “Трудовой России”.

Надо сказать, что согласно ходу передачи, Илья, вышедший первым, был поставлен, безусловно, в более выгодные, “тепличные” условия. Ему дали полностью озвучить свою позицию, не разу его не перебивали. Меня же, согласно сценарию, заведомо поставили вторым, чтобы обратить весь “огонь” на меня.
— Станислав, так что же мы празднуем 7 ноября? – раздался бодрый, не без сарказма, вопрос ведущего.

— Знаете, — начинаю я, — отвечая на ваш вопрос, мне вспомнились слова английского писателя Джорджа Оруэлла, автора знаменитой антиутопии “1984”, сказанные им в одном из репортажей об Испанской войне, в которой он принимал участие в качестве добровольца и сражался на стороне Испанской Республики. Во время записи в ряды рабочей милиции, Оруэллу встретился молодой рабочий-итальянец, который искренне приветствовал его. Позже Оруэлл вспоминал, что стоит только мысленно увидеть перед собой этого итальянца в засаленном мундире, стоит вглядеться в это суровое, одухотворенное, непорочное лицо, и все сложные выкладки, касающиеся войны, утрачивают значение. Я точно знаю одно, говорил Оруэлл: не могло тогда быть сомнения, на чьей стороне правда… Главным в этой войне было стремление людей вроде этого итальянца обрести достойную жизнь, которую от рождения заслуживает каждый...” Нравится вам это или нет, — продолжаю я, — в ходе Октябрьской революции 1917 г. самые бедные, самые неимущие классы России отвоевали свое право быть свободными людьми, право не бояться за свое будущее и будущее своих детей, право на то, чтобы избавиться от страха безработицы, чтобы, наконец, иметь возможность, раз в день принять ванну и сменить белье…

— Да это абстракция… — перебил ведущий. — Нам же Илья только что сказал: “это был переворот”!..

— Никакая это не абстракция! – Октябрь 1917 так и остался бы переворотом в Петрограде, если бы сразу за восстанием не последовали революционные преобразования в обществе, поддержанные большинством населения России. Напомню вам, что Ленин назвал Октябрьскую революцию Великой именно потому, что она разрешила самые насущные и самые животрепещущие вопросы современности. И в первую очередь, вопросы о власти, собственности, о войне и мире…

— Как поддержана?! – попытался было вклиниться Илья, — у большевиков была малочисленная фракция в Государственной думе… они совершили военный мятеж, который…

Ждать, что на поле врага тебе предоставят возможность озвучить свою позицию “цивилизованно” – непростительное заблуждение. Или бьешь ты – или превращаешься в беспомощного статиста, приглашенного в студию для проформы. Именно эти обстоятельства диктовали мне действовать “по-анпиловски”. Каждое слово приходилось буквально вырывать у ведущего, очарованного “историческими” знаниями моего оппонента, а заодно отбиваться от самого оппонента, претендовавшего на истину в первой инстанции. Школа “Трудовой России” по ведению жесткой полемичной борьбы на поле врага сразу позволила мне расставить все точки над “i” и привлечь на свою сторону симпатию большинства зрительской аудитории.

Под непрерывные выкрики Ильи и попытки ведущего “оседлать” дискуссию, которая явно выходила из-под его контроля, пришлось напомнить, что Государственная дума бесславно закончила свое существование задолго до Октябрьской революции и большевики к ее разгону не имеют никакого отношения. Пришлось напомнить, что в действительности большевики разогнали Учредительное собрание (выборы в которые прошли в 1918 г. в свободных и демократических условиях), депутаты которого отказались ратифицировать (утвердить) декреты Советской власти – о войне и мире, о власти, о земле. Эти декреты отражали реальные чаяния масс, а потому разгон “Учредиловки” не встретил практически никаких протестов и антисоветских выступлений в России.

— А как же свержение законного Временного правительства!.. – не унимался Илья.

— Смею напомнить, что Временное правительство создавалось как временное до созыва учредительного собрания, от которого требовалось разрешения вопроса о войне, власти, и земле. В условиях, когда министры-капиталисты затягивали решение этих насущных вопросов, массы сами взяли на себя функцию первоисточника власти в лице Съезда Советов и сами решили их без всяких Керенских, Родзянко и прочих. Наши крестьяне не хотели больше слышать сладких обещаний о решении земельного вопроса, а солдаты не желали кормить вшей и гнить в окопах первой мировой, защищая неизвестно чьи интересы!..
— А Дума!..

— Да разогнал царь вашу Думу еще перед Февральской революцией! – После повторного напоминания о судьбах Государственной думы, Учредительного собрания и парламентаризма вообще, который, судя по современной Госдуме, гроша ломанного не стоит, по реакции зала стало ясно, что добрая половина зрительской аудитории – на моей стороне. Попутно пришлось напомнить моему оппоненту опыт реальной советской демократии, когда массы имели право не только выдвигать своих кандидатов от трудовых коллективов, но и отзывать их по первой на то необходимости. Только хотел напомнить о современной Государственной думе, отстранившей массы беспартийных от участия в широком политическом процессе, как в дискуссию попытался вклиниться ведущий, чтобы повести тему по проторенной тропе:

— А репрессии? А ГУЛАГ? Это что, частности?! Как же быть с теми, кто не хочет об этом забывать?!..

— Да никак с ними не быть! Нравится Новодворской ходить к Соловецкому камню, — ради бога…

— Да, да – репрессии!.. – загорелся Илья. – Большевики устроили террор, репрессии, создали колхозы, ввели второе крепостное право…

Стоило только удивляться напору молодого человека. Он упорно продолжал доказывать недоказуемое, даже после того как раскрыл перед залом свою полную некомпетентность в вопросах истории собственной страны. Уверенность Ильи поражала. Возможно, именно с такой уверенностью в себе обитатели сверхтоталитарного оруэлловского общества, гениально описанного фантастом в романе “1984”, пытались доказать и себе, и окружающим, что дважды два равно пяти. Пребывание в сверхтоталитарном пропрезидентском “комсомоле” не прошло для Ильи даром. Предсказание Оруэлла сбылось: незнание стало силой. Но даже если б я остался последним здравомыслящим в студии, зная, что дважды два – четыре, а Октябрь 1917 был прорывом моего народа к цивилизации и прогрессу, – никто и ничто не могли бы меня заставить смириться с безграмотной ахинеей моего оппонента. И, уже не отвечая на реплики, я продолжал:

— Мне, всякий раз, когда речь заходит о репрессиях, вспоминаются слова Высоцкого…

— О, Высоцкий!.. При Советах он был диссидентом, его не печатали, запрещали… – вновь оживился Илья, заметно поощряемый ведущим. – Кстати в моей семье…

Не успел Илья закончить фразу, как получил эмоциональную, но достаточно точную отповедь с моей стороны:

— О репрессиях сейчас чаще всего кричат те, кто либо о них черта не знает, либо кого они вообще не коснулись. Так что смею предположить, что желание во чтобы то ни стало следовать политической конъюнктуре могло передаться тебе на генетическом уровне. Так что в твоей семье репрессированных, скорее всего, не было. Зато наверняка были те, кто как раз писал ложные доносы, дабы сойти за благонадежных и примазаться к “кормушке”!

Ответа не последовало, и я напомнил зрителям строки из “Баллады о детстве” Высоцкого сопроводив их своим комментарием: “Стал метро рыть отец Витькин с Генкой, мы спросили – зачем? — он в ответ: коридоры кончаются стенкой, а тоннели — выводят на свет!” Вот кто хотел выйти к свету — тот вышел, благо, что Советская власть всем дала равные возможности, кто не хотел — нечего о них сожалеть!..” Эти слова встретили нескрываемое одобрение аудитории и заглушили слабые попытки “румоловца” протестовать. Благо, что и ведущий успел к этому времени сориентироваться и поспешил пригласить в студию третьего участника передачи – историка Наталью Селезневу из Москвы.

Без лишних эмоций Наталья напомнила историческую подоплеку праздника 4 ноября, позиционируемого ныне в качестве “Дня народного единства”. После этого стало ясно: праздник создан искусственно и намеренно притянут “за уши” к Дню Казанской иконы Божьей Матери, отмечаемого верующими 4 ноября. Что касается освобождения Москвы от поляков, то это событие произошло несколько позже: последний отряд войска польского был выбит из стен Московского Кремля как раз 7 ноября по новому стилю! Так что желание властей противопоставить совершенно искусственный и бесцветный по содержанию “День народного единства” празднику Октябрьской революции вполне очевидно.

Несмотря на протесты ведущего, я напомнил, что свое начало этот праздник берет еще с приснопамятного Ельцина, который сперва переименовал 7 ноября в “день согласия и примирения”, а затем его политический сменщик “переместил” и сам праздничный день с 7-го на 4-е ноября. Именно антикоммунистический, антисоветский мотив отмены 7-го ноября нашел самый живой отклик и сплотил исключительно “коричневых”, которые уже давно приватизировали созданный режимом праздник и открыто заявляют о своей претензии на власть под лозунгом “Слава России!” Последнее обстоятельство Илью нисколько не смутило, и вдогонку он трогательно упомянул о том, как каждое 4 ноября пропрезидентский “Румол” “поздравляет молодых мам, дарит цветы и подарки”…

— Помощь молодым семьям – не выдержала на этот раз Наталья, до этого старавшаяся затрагивать сугубо исторические вопросы и не лезть в дела политические, — должна быть обязательной частью социальной политики! И нечего здесь хвалиться подачками “по праздникам”! Постыдились бы…

По окончании съемок, зрительская аудитория расставалась с Ильей прохладно. “Ну, ничего, — утешал он себя за кулисами, — на будущее обязательно выучу пару цитаток, стихотворений и вставлю их в свое выступление, а это у Станислава было эффектно...” И тут же, – правда, уже без показной боевитости — переключился на меня: “Станислав! Так что там на самом деле разогнали большевики? Разве не Думу?!..”

На подобную реплику, молодому историку Наталье оставалось только развести руками. Что же до меня, то проводить политический “ликбез” повторно у меня не было уже ни малейшего желания. На том и разошлись.


адрес статьи и обсужения
http://anpilov2017.ucoz.ru/publ/10-1-0-136