"Да и кто же принадлежит кому-нибудь? И что такое вообще принадлежать друг другу? В этом слове нет ничего, кроме жалкой, безнадежной иллюзии честного бюргера! И каждый раз, когда она, по ее словам, возвращалась - на мгновение, на час, на ночь, - я чувствовал себя, как счетовод, который не имеет права заглядывать в свои гроссбухи и прямо, без единого вопроса, принимает то, что составляет его радость, его несчатье, его любовь и проклятие! Я знаю, для всего этого есть другие слова - дешевые, стертые, минутные, - но пусть они служат обозначением других отношений и других людей, которые верят, что их эгоистические законы писаны в книге судеб у бога. Одиночество ищет спутников и не спрашивает, кто они. Кто не понимает этого, тот никогда не знал одиночества, а только уединение..."

В последнее время жизнь движется все медленнее, словно гусеницы старого трактора, попавшего в болото, хлюпая и увязая все сильней в липком иле. Зима - время крушения старого и осмысления ошибок, которые привели к этому крушению. Я замечаю, что все мои взгляды на то, что происходит вокруг меня, не более, чем иллюзии, призрачные замки, разбивающиеся о малейшее препятствие, которыми щедро снабжает нас наша повседневная жизнь, а осколки больно царапают кожу и крепко застревают в моем панцире. Меняюсь я, меняются люди, которые идут рядом со мной. Мы все дальше отходим друг от друга. А скоро, быть может, и вовсе потеряемся навеки. Такова жизнь.
Она тоже изменилась, стала умнее, самостоятельней. И это делает ее еще более привлекательной. Я люблю ее, люблю сильнее, чем кого бы то ни было. Однако, все чаще задумываюсь об одиночестве. Одиночество - лицо в зеркале и лицо, которое выглядывает у тебя из-за плеч, а там еще одно, но тут ты сам вдруг обращаешься в зеркало с его бесконечными отражениями-воспоминаниями, в которых ищешь ответ. И не находишь. Да и что с ним делать, если и найдешь? Нет ни одного человека, который знал бы это. А искать... это совсем другое. Сейчас я думаю только о том, что я люблю. Я живу не богом, не справедливостью, а только любовью и одиночеством. Это как замкнутый круг. Когда это приходит, можно не думать, раздумье только внесет путаницу. Все совершается само собой. Из жалкого человеческого одиночества нужно идти туда, куда неслышно толкает тебя неведомая рука событий. Только надо идти ни о чем не спрашивая, и тогда все будет хорошо. Тогда будет любовь.
Любовь - шепот влюбленной, слова, которые боятся дневного света и чужих ушей и в обычной спокойной жизни редко звучат даже ночью, слова печали и прощания, тоска двух тел, которые не хотят разлучаться, трепет кожи и крови, слова боли и извечной жалобы - самой древней жалобы мира - на то, что двое не могут быть вместе всегда и что кто-то все равно должен уйти первым, что смерть, не затихая, каждую секунду скребется возле нас, даже тогда, когда усталость обнимает нас и мы желаем хотя бы на час забыться в иллюзии вечности.
Разве не владею я человеком, которого люблю, глубже и полнее, чем все мое понимание? И чем мы владеем на самом деле? К чему столько шума о предметах, которые в лучшем случае даны нам только на время? К чему столько болтовни о том владеем мы ими больше или меньше, тогда как обманчивое это слово "владеть" означает лишь одно: обнимать воздух?