Познакомьтесь, это Анна. А вернее то, что от неё осталось. Анне было каких-то шестнадцать лет, когда она вскрыла себе вены. Просто прогуляла школу, чтобы умереть. Вы, наверное, задаётесь вопросом: «и с чего это шестнадцатилетняя девушка станет кончать с собой? Наркотики, нежелательная беременность или всего лишь винтиков в головушке не досчиталось?» Но ничего подобного в жизни Анны не было, и быть не могло. Она родилась и выросла в той благополучной семье, которую, кажется, называют «американской мечтой». Отец девушки на престижной компании зарабатывал ровно столько, чтобы дважды в год возить всё немногочисленное семейство (Анна, младший брат, жена, ну и, конечно, сам отец) заграницу, или же, в крайнем и очень редком случае, к родителям за город. Мать же Анны сидела с «детьми», готовила, убиралась, а каждое воскресенье семья проводила уже чисто рутинный поход в церковь, обязательной частью которого были объятия «соседей» по узким и низким скамейкам старой церквушки. Когда Анне было шесть, она спросила маму «зачем они это делают? За кого обнимаются и кому произносят идентичные молитвы каждое воскресенье?». Но мать девочки только отмахнулась с прежней жизнерадостной улыбкой на лице.

Годы шли. Анна взрослела, и с каждым новым днём вопросов возникало всё больше. Анна записывала их в тетрадку, склеенную из альбомных листов, спросить всё равно было не у кого. Периодически девушка раскрывала альтернативный дневник, перелистывала старые записи и пыталась ответить на вопросы, которые волновали её так давно: «что такое любовь?», «в чём радость жизни?», «какие определения можно было бы дать Богу?». Таких записей были миллионы миллионов, и Анна знала, что на каждый из них есть ответ.

В октябре прошлого года ей исполнилось шестнадцать. К тому дню, тетрадей было уже две. И ответ только на один вопрос. Но его вполне хватило, чтобы Анна забросила обе исписанные аккуратным почерком тетради на чердак.

Ответ был найден пятого июня того же года. Анна гуляла по бульвару напротив дома, дышала, улыбалась солнечному свету, слабо проникавшему через пышные кроны деревьев, всматривалась в лица прохожих. Вот ей навстречу идёт пожилой мужчина со шрамом на лице и переполненной какой-то рухлядью брезентовой сумкой подмышкой; он улыбается и чуть щурится яркому солнцу. За ним – женщина, грубо удерживающая маленькую девочку, отчаянно пытающуюся поймать улетающая всё выше бабочку. В тот самый момент, когда ребёнок уже почти настигает свою «жертву», Анну кто-то легонько задел по плечу, но удара хватило, чтобы девушка потеряла из поля зрения малышку и устремила растерянный взгляд на «обидчика».  В тот же день напротив строчки с вопросом «что такое любовь?» появился нацарапанный, судя по всему, наспех ответ.

Анна ещё никогда не была такой счастливой: люди вокруг её уже не волновали; она всё так же улыбалась солнцу, но не потому что ей было это приятно, но потому что она могла наслаждаться греющими лучами с Ним. Разноцветные шарики, утыканный ровно шестнадцатью свечами торт, всё по-прежнему «жизнерадостные» улыбки родителей – к чему ей это, когда Он с ней?! Любовь – это его улыбка, настоящая, добрая, его глаза, которые светит яснее всех звёзд вселенной, его поцелуи.… И, в сущности, какая разница, что такое радость жизни, Бог – он её радость, он её Бог!

Лязг тормозов. Эта девочка так и не поймала свою бабочку.