Ты едешь в метро вечером. С работы. Потупив взгляд смотришь куда-то перед собой. Точнее, не смотришь никуда. Нельзя ведь смотреть и не видеть. Совсем ничего не видеть. До тошноты вот это "ничего" въедается в твое сознание и ты даже его не видешь. Не смотришь. Осточертело уже. До рвоты. До истощения. Твоя серая рубашка отлично сливается с серостью настроения, с общим цветом толпы, со всем окружающим миром. Можно было бы это назвать гармонией. Ты прекрасно сочитаешься со всей окружающей тебя дрянью. Именно так. Ты чувствуешь себя дрянью. Как всегда за 5 секунд до твоей остановки ты будешь стоять у дверей и самое знакомое лицо в отражении стекол нагнало бы смертельную тоску, если бы эта тоска вообще способна была проникнуть в настолько пустое сознание.

Вдруг в кармане завибрирует телефон. Смс "последние 2 недели ты совсем не пишешь мне, потому что уже не любишь или что-то случилось? Хоть словечко, хоть букву напиши".

Стоя на движущемся эскалаторе ты напишешь ответ "словечко".  И отправишь туда где никогда не была. Через полминуты с твоего телефона уйдет еще одна, туда же "люблю. Просто совсем умираю.". И слеза настойчиво попросится выбраться из тебя. Если глаза - отражение души, то слезы - это что? Ее рвота?

Проходящий сзади старикашка наступит на пятку и зловонным дыхание буркнет какую-та дрянь, и тебе вдруг хочется кого-то убить. Безумно хочется. На раскладках в подземном переходе продают отвертки и ты уже видишь как берешь самую большую из них и, держа ее за черную рукоять, яростными ударами превращаешь лицо девченки-продавщицы в кровавое месиво. Но идешь дальше, сторонясь столика с отвертками. Сдерживаешь себя и когда подросток закуривает возле стеклянного киоска с мобильными телефонами, выпуская в твое лицо дым. Ненавидя весь мир, ты должна схватить за волосы эту сволочь и разгромить все витрины его лицом. Все что ты видишь сейчас просто предназначено для разрушения, для выхода всего того что в тебе скопилось. А что скопилось то? А кто его знает. Но оно явно просится наружу.

Смс "любимая, потерпи чуток, проект уже заканчиваем, скоро вернусь к тебе". Ты выключаешь телефон и идешь домой. Забываешь купить еды, не вспоминаешь утреннее обещание себе "сегодня напиться". Просто берешь пакет молока и 2 плитки черного шоколада.

В лифте включаешь телефон, и тут же звонит она. Точнее Она. Алинка.

- Да, золотце, я почти дома уже. Конечно жду тебя. А что случилось? С родителями поссорилась? Бедняжка. Едь давай. Тебя встретить? Хорошо, только зайди в магазин поесть чего-то купи, у меня все пусто. Обещаю не приставать. Ну разве что сама этого захочешь.

Надо будет подарить ей книгу. "уголовный кодекс". Пусть пощадит твои нервы.

Заходишь в квартиру и что-то в тебе меняется, но уловить это в таком состоянии невозможно. Ты просто включаешь чайник и только потом снимаешь туфли.

С ногами забираешься на подоконник и смотришь туда, где наверняка творится та же дрянь что и у тебя в голове. В окне напротив скорее всего мужик лупит жену каждый вечер, а дети его двоешники. А этажом выше живет тоже шлюха, и спит с двумя-тремя мужиками за ночь, а наутро долго плачет под собственной кроватью. Ее черные слезы, смывая с ресниц тушь, стекают по носу и капают прямо на пол. Весь пол под той кроватью уже в черных высохших пятнах. Все от того что тушь у нее дешевая. На таких баб говорят "дешевка".

И тебе хочется сейчас слезть с подоконника, медленно и аккуратно взять с пола табуретку и просто ею повыбивать все окна. А потом выбросить из окна телевизор. Или микроволновку. Но у тебя нет телевизора. И ты просто сидишь на подоконнике и смотришь на свою микроволновку до тех пор пока не слышиш звонок в дверь. Она. Да, именно Она.

Как бы формальный поцелуй в скулу почему-то замрет на секунду. Словно невзначай обьятия скользут под рубашку. Тебе не кажется, что в момент когда девочка пришла поплакаться, не стоит думать о сексе? Тем более с ней… ну что ты в самом деле?

Недожаренная яишница сойдет за отличный ужин почти молча.

Подостывший зеленый чай без сахара с шоколадками тоже гармонично впишется в настроение.

Когда ешь - не обязательно говорить. С детства учили, что когда ем, то глух и нем. Может от того ты в детстве старалась не есть. Мало ли…

- Ты мне никогда не говорила, есть ли у тебя парень? Ну или девушка…

- Зай, говорила, ты просто забыла. Есть парень. А девушек кроме тебя нет.

Она подумает что это шутка? Вряд ли. Но наверняка хихикнет. Как-то нас с детства учат хихикать в нужный момент.

- Ну че, говорить или спать?

Она не захочет говорить. Ей просто нужен покой.

Оставь ее в покое - разговоров ей хватает с родителями и в школе. Ну и интернет. Нет у нее дефицита общения. Ей просто нужен покой. Вот чего не хватает современному подростку.

- Вот твоя постель. Бутылка воды на столе если че - для тебя. Я пойду прогуляюсь, а ты спи. Ок?

Ты выйдешь чтобы заехать к нему. Тебе дьявольски хочется секса. Иза этой девченки ты вся горишь. Хоть и понимаешь что в данной ситуации мужчина будет лишь мастурбацией для тебя, идешь искать разрядку туда, где всегда тебе рады.

- Привет. Соскучилась. А ты как? Тогда еду.

5 минут до его дома. Механическая стимуляция гениталий гениталиями. Эту дрянь даже сексом не назовешь. Закрывая глаза, ты будешь думать о ней. О ее маленьких хрупких плечах… будешь видеть как напрягаются ее кисти, комкая простынь на твоей кровать…  как ее еще совсем детский животик втягивается, судорожно вдыхая воздух из предельно возбужденного пространство. Ты словно чувствуешь ее мягкие губы на своей шее, маленькие рученки на твоей груди… и тебе по-нанстояещему хорошо. Было бы. Какой-то миг. Ты вдруг видишь ее огромные невинные глазки в слезах. Алинка плачет. Твое сокровище рыдает на твоей подушке, пока ты трахаешься с какимто гиперсексуальным идиотом.

А нет… он уже спит.

Ну и отлично. Ты быстро соберешься и скоро будешь дома. Ты уже в комнате. Она сидит на твоем подоконнике в одной рубашке.

- Как погуляла?

В голосе нет слез.

- Алинка, ложись спать. Я правда очень рада тебе, но пойми, мне страшно задеть тебя.

- Чего ты боишься?

Ничего не боюсь. я, блин, ничего не боюсь. Но пока ты еще боишься - бойся. Меня, насилия, смерти, старости, одиночества. Всего можно бояться пока с тобой этого не случилось. А потом поздно бояться. И, черт возьми, страх лучше. Бойся, пока ты можешь этого бояться.  А я не буду бояться за нас обеих. А ты за нас обеих бояться будешь. И этой чистоты, невинности, непорочности у тебя на нас двоих хватит… умоляю тебя, сбереги ее. Хоть немножко еще.

- Ложись спать, милая. Ничего не боюсь. В мире нет ничего страшного, ты тож не бойся. Я буду рядом.

Она зачем-то тебя обнимет, и ты на своей груди почувствуешь ее слезы.

Разговор с другом:

- А если она в меня влюбилась?

- Третий надо?

- Не гони. Я за нее беспокоюсь.

- Ты за себя беспокойся. Уголовщина это.

- Не было ж ничего, ты что?!

- Дело времени.