написано утром. может потом допишу, если настроение будет


- Мама, ну ма-а-ма же! – толстый мальчишка ныл и скулил, отчаянно дергая за руку мать – грузную женщину лет сорока. Женщина не обращала внимания и продолжала целенаправленно двигаться вперед. Лицо ребенка приобретало красный цвет, некрасивые капризные складки уродовали шею и щеки, по которым было размазано мороженное.
Неважно.
Мальчишка хотел чего-то, а женщина не давала ему желаемое. Она уже не обращала внимания на его капризы. Ну, разве что иногда... нет, слишком часто, и неожиданный отказ выводил маленького засранца из себя. Как сейчас.
Неважно.
Вся жизнь состоит из желаний. Мелких и бессмысленных, как в детстве, новая игрушка, еще одна шоколадка, ботинки, как у приятеля из соседнего подъезда, мало ли всего на свете, что кажется в детстве таким необходимым. С возрастом желания становятся крупней, хотя и отдают юношеским максимализмом. Взрослые желания кажутся такими правильными, таким серьезными, но это тоже детство, просто хочется уже не игрушечную машину, не шоколадку, а шоколадную фабрику, ну или магазин.
Неважно.
Ты тоже был таким. Как все чего-то хотел. Страдал, когда не мог получить желаемое. Хотел что-то доказать миру, оставить след. Рьяно надеялся стать плевком в лицо общества, но ничего кроме хулиганства не получалось. Утешать себя тем, что плебеи не понимают гениев было глупо, ведь в глубине души ты понимал, что ничем не лучше них, что ты так же погряз в быте, что ты так же любишь блага цивилизации и тебе так же наплевать на всех. Банальное хамство и битье стекол никому ничего не доказывали, просто мать стала чаще плакать на кухне, пряча свои слезы от тебя.
Неважно.
Все это было уже не важно. Все прошло, забылось.
Теперь не было желаний. Не было ничего, кроме боли. Ничего, кроме саднящих ушибов и кровоточащих порезов. Ничего кроме синяков и выбитых зубов.
Хотя нет... было еще равнодушие и деньги, много денег, которые ты уже не знал куда потратить... только мать почему-то не престала плакать по ночам.

upd.
Тонкие каблучки стучали по паркету, когда она ходила из угла в угол. Она нервничала, и это было видно.
Нервы не стальные канаты.
Тонкие пальцы истерично перебирали длинные пряди волос Светлых и шелковистых волос. Капризные губы подрагивали, казалось, она хочет заговорить, но не решается. Испуганно оглядывается в поисках поддержки, но не находит ее.
Она смотрит на часы. Все время, она вглядывается в тонкие стрелки и ходит из угла в угол. Минута за минутой...
Как долго!
Маленькая коробочка телефона в ее руке влажная и горячая. Но он не звонит... не звонит...
Мучительно.
Мучительно долго тянется время. Оно превратилось в липкий сироп, и ждать все труднее и труднее.
Тонкая и протяжная трель... Жалобная, умоляющая...
- Да, мама! Да... мама, ты оплатишь побои?

(с) chinki