-  Тут  не  то-с,  -  ввязался  наконец  хромой.  Вообще  он говорил  с
некоторой, как  бы  насмешливою  улыбкой,  так  что  пожалуй  трудно  было и
разобрать,  искренно  он  говорит  или  шутит. - Тут,  господа, не то-с.  Господин
Шигалев слишком серьезно  предан своей задаче и притом слишком скромен.  Мне
книга  его известна.  Он предлагает,  в виде  конечного разрешения вопроса -
разделение человечества  на две неравные части. Одна десятая  доля  получает
свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же
должны потерять личность и обратиться  в роде как в стадо и при безграничном
повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности, в роде как
бы первобытного  рая, хотя  впрочем  и  будут  работать.  Меры, предлагаемые
автором для  отнятия у  девяти десятых человечества воли  и переделки его  в
стадо,  посредством  перевоспитания  целых поколений,  - весьма замечательны,
основаны  на  естественных  данных  и очень логичны.  Можно не согласиться с
иными выводами, но  в уме и в  знаниях автора усумниться  трудно.  Жаль, что
условие десяти вечеров совершенно несовместимо с  обстоятельствами, а то  бы
мы могли услышать много любопытного.
     -  Неужели  вы серьезно?  -  обратилась к хромому  m-me  Виргинская,  в
некоторой даже тревоге. - Если этот человек, не зная куда деваться с людьми,
обращает их девять десятых в рабство? Я давно подозревала его.
     - То-есть вы про вашего братца? - спросил хромой.
     - Родство? Вы смеетесь надо мною или нет?
     -  И кроме того работать на аристократов  и повиноваться им  как богам,
это подлость! - яростно заметила студентка.
     - Я предлагаю не подлость, а  рай,  земной рай, и другого на земле быть
не может, - властно заключил Шигалев.
     - А я бы вместо рая,  -  вскричал Лямшин, - взял бы этих девять десятых
человечества, если  уж некуда  с ними  деваться, и  взорвал их  на воздух, а
оставил   бы  только   кучку  людей   образованных,  которые  и   начали  бы
жить-поживать по-ученому.
     - Так может говорить только шут! - вспыхнула студентка.
     - Он шут, но полезен, - шепнула ей m-me Виргинская.
     - И может быть это было  бы самым  лучшим  разрешением задачи! - горячо
оборотился Шигалев к  Лямшину; - вы конечно и не знаете, какую глубокую вещь
удалось вам  сказать, господин веселый  человек. Но так  как ваша идея почти
невыполнима, то и надо ограничиться земным раем, если уж так это назвали.