РУССКИЙ ПУЛЬС
Выпуск 1, 1991 год

Прости нас

Убит Игорь Тальков. Убит в самом начале творческого пути. Ушло за черные тучи российской посредственности рассвет¬ное солнце русского таланта. Он оставил нас, как оставили когда-то русский люд Пушкин, Лермонтов, Есенин, Рубцов, Высо¬цкий, Цой и множество других богатых золотом Божьего дара чудных неизвестных мужиков, не успевших раскрыть до конца свои души во благо служения Руси. Те¬перь—Игорь Тальков... Возраст потерян¬ного поколения. Тридцать пять лет—это граница гражданственности возраста. По¬сле 35-и—непротивление, до—надежда на бунт. Переломный для борца возраст, са¬мый болезненный и незащищенный. Нам всем начертано от Бога нести по жизни пламень роковой. Но не каждому дано поднять это пламя над головой и нести, а он поднял и понес...
Неужели это судьба русского народа— возносить свои таланты высоко, недоступно и, походя, не защищая их в минуты тяжкие, убивать по прихоти легко и праздноживущих музыкальных, литературных и полити¬ческих «звезд»? Что это: сильное противо¬речие, непротиворечивое бессилие или тра¬гедия нашего народа? Не умеем мы, русские, защищаться—разобщены мы; только в годины тяжких физических и ду¬ховных испытаний встает народ как единый на борьбу за долю свою, нелегкую и пору¬ганную, чтобы потом опять погрузиться в сон.
Тальков, Тальков... Боль земли русской, ее поднимавшаяся правда, ее зарождав¬шийся в недрах души голос. Когда тебя несли в белом гробу к церквушке на Ваганькове, сотни, тысячи людей, держа в руках цветы, плакали и скорбели о тебе, таком молодом и светлом таланте горькой моей Отчизны. Слезы застилают глаза, когда пишу строки эти; боль заходит в сердце и сжимает его, безжалостно и жестоко. Да что все это?! Пустые слова...
Почему нам, русским, выпадает такая доля? Не успеет появиться среди нас талант—или не замечаем его, или мешаем ему, а если признаем, то губим его, а потом рыдаем, похоронив. Кому, кому все это нужно?! А может—это наказание за наше вековое молчание, Божья немилость или... великий эксперимент? Но экспериментиро¬вать над целым народом, играть его чувствами—недопустимо и безнравственно во вселенской этике. Силы Высшего Разу¬ма, пощадите нашу землю, остановитесь! Доколе Руси быть полигоном испытаний человеческих чувств и страстей?! Мне страшно за нашу вековую фатальность, за наше бессилие перед молчаливым и жесто¬ким начертанием судьбы жизненной! Неу¬жели каждый из нас обречен на послушное бездействие, спрятанное за высокопарным словоблудием, или на ранний уход—за желание что-либо изменить? Но русский бард, поэт предпочел активной бесхре¬бетности борьбу, предпочел нести правду о Земле своей, больной и гордой, пору¬шенной и вековой, молчаливой и кричащей. Как сказал один из живущих ныне о доле поэта на Руси:

—Ты поэтов кидала
В петли и под свинец,
Ты поэтов венчала.
Дар твой—черный венец.
Болью сердце душила,
Не давала наград,
Не прощала ошибок,
Но простила—талант.

Это и о тебе тоже, Игорь Тальков. Это о всех тех, кто еще безвременно уйдет из жизни нашей, греховной и жестокой; о тех, кто захочет поднять упавшее знамя русской поэзии и попробовать понести его через боль и правду во имя добра и света древней тысячелетней Руси...
Пусть земля тебе будет пухом! Пусть душа тебе будет светом! Прощай, русский поэт Игорь Тальков!
—Я так хочу, чтоб в этой круговерти,
Давно простывшей от привычной лжи,
Твои стихи остались после смерти
Для светлой правды горестной души...
Прости нас...

Андрей ЧИРКОВ.

Горечь и боль

...Первый раз я услышал его пять лет назад. По сей день помню, как потряс меня тогда "его удивительный голос. Помню, как неожиданно дрогнуло сердце и к горлу подкатил ком. Так, с песней «Чистые пруды», вошел в мою жизнь Игорь Тальков.
Впоследствии песни Талькова стали моими спутниками, но каждый раз, когда я слышал его, поражали неведомые грусть и боль, надорванной струной звучавшие в его песнях.
Среди нынешних многочисленных ис¬полнителей, за сравнительно короткий срок наводнивших нашу эстраду, редко встреча¬ются те немногие, про которых говорят: «Они поют душой». Именно так можно сказать об Игоре Талькове—он, как никто иной, нес из самой заветной глубинки своего сердца доброту, любовь, боль за Россию в наши зачастую пустые и равно¬душные души и сердца. Как никто другой, он переживал все происходящее с нами и, наверное, ему, как и многим другим, было горько и обидно за свой народ, слепо верящий ереси и лжи, которой до краев переполнена наша жизнь. И люди, даже те, кто не понимал сквозящей в его песнях горечи и боли, так же любили его.
9 сентября прощаться с Игорем Талько¬вым пришли тысячи и тысячи из нас. Нескончаемый людской поток лился рекой
к Дворцу Молодежи.
На кладбище люди стояли стеной, гроб несли к могиле через живой коридор, люди плакали, как плачут по родному и близкому человеку. Рядом со мной стоял совсем молодой парень, солдат, который рыдал, может быть, впервые в жизни не стесняясь своих слез.
Больно, когда вот- так уходят из жизни лучшие люди России. Но еще больнее другое. То, как даже в самые скорбные минуты кощунственно визжит наша «пере¬довая демократическая» пресса, как «луч¬шая во все века и времена» «Комсомолка» за день до похорон возмущенно пишет: «В редакции раздаются десятки воистину дурацких звонков... и снова кричат: «Рус¬ского убили!..» Стыдно!»
Слов нет. И вправду, как же они, «неразумные русские дураки», посмели за¬быть, что слово «русский», произнесенное публично,—нынче самое страшное преступ¬ление?
Да, мы поразительно «забывчивы». Мы напрочь забыли самое главное «табу», о котором накануне похорон Талькова сказал Александр Невзоров: «В этой стране всем все позволено и все всем прощается, кроме одного—любить свою Родину!» Тех, кто посмеет нарушить этот «священный запрет», ждет жестокая кара. В этом мы уже убедились на примере Евсеева, Осташвили, Кузьмича, Талькова... Те, кому попе¬рек горла стоит все русское, не скупятся ни на что, в том числе и на пули. И если вовремя не положить конец этому оче¬редному геноциду, то море крови, которое уже пролилось, увеличится в миллионы раз.

Константин АЛЕКСЕЕВ.



Положите ему на могилу…

Не знаю, кто возьмет читать мое письмо, но верю в ваше человеческое добросердечие.
В воскресенье был убит талантливый певец, прекрасный русский человек Игорь Тальков. Я пишу не столько потому, что была и остаюсь поклонницей его таланта, но прежде всего потому, что он для меня, как брат. То, о чем болела его душа, то причиняет боль и мне. То, о чем он пел, было моим, для меня, для таких как я. Знаете, за это его и убили. Не за дележку места выступления. В это даже дураки не верят!
Его убили за то, что Игорь был русским человеком и не скрывал этого! Иудино племя живет все по одному сценарию: «Приручить!» —Не приручается. «Споить!» — Не спивается. «Купить!» —Не покупа¬ется. «Запугать!» —Не боится. «Убить!!!»
Видно, он прошел все этапы этого сценария и остался тем, кем был создан: русским человеком. За это и убили.
Я высылаю вам деньги. Прошу: купите красивую розу, положите ему на могилу. Потрудитесь ради такого дела просто по-братски, по-христиански, по-человечески. Я не могу верить, что смерть такого человека можно обойти безразлично, не хочу верить, что вы отмахнетесь от моей просьбы.
Он пришел ко мне во сне и сказал: «Не печалься. Просто мое время на земле окончилось». «Есть похожие на тебя? Или ты пробивался в одиночку?»—спросила я. «Успокойся,—ответил он. —Я знаю много настоящих людей. Их много. Настоящих.» Это он сказал с большой уверенно¬стью. С какой-то очень твердой настойчиво¬стью. «Но тебе самому что надо? Как тебе помочь?»—спросила я еще. «Когда на земле молятся и поминают нас добром,—сказал ' он,—мы здесь получаем особые силы. Мо¬литесь и поминайте добром.» Это мне особенно в память врезалось
Если вы поможете мне и, конечно, тем самым погибшему нашему брату, то ука¬жите мне и ваши имена, имена тех, кто решится исполнить мою просьбу. Чтобы мне молиться и за вас, добросердечных.
Молю Бога, чтобы мое письмо попало в руки человека неравнодушного.
До свидания. Помогай вам Бог!

Елена КУКУШКИНА,
г. Минск.


ОТ РЕДАКЦИИ: Елена Ивановна! Ваши деньги и просьбу мы передали одному из авторов нашей газеты Наталье Новак. Она все сделала так, как Вы просили.


Лживый термин

Гибель Игоря Талькова—невосполнимая потеря для русского народа. Каким нужно быть мерзким убийцей, чтобы поднять руку на певца несчастного народа! Многие, с кем я в течение нескольких часов, стоя в очереди на прохождение, общался, в один голос заявляли, что это гнусное убийство—дело рук мафии. Именно эта подлая тайная власть в. нашей страну убила русского певца и подстроила улики так, чтобы средства массовой информации могли сообщить, что произошло «бытовое убийство». В большом ходу этот лживый термин. Попутно критикуется и отвергается версия патриотической организации «Па¬мять», назвавшей это убийство политиче¬ским—сказать об этом в эфире представи¬телям самой организации, разумеется, не дали. Полностью соглашаясь с мнением «Памяти», я все же хотел сказать, что этого мало. Убийство И. Талькова имеет не только политические корни, (т.е. связано с преступной борьбой сионистских масо¬нов за власть над Россией), но и националистические. Считая себя высшей расой, сионисты люто ненавидят русский народ, ставший на их преступном пути. Они всячески стараются травить и убивать лучших и талантливых представителей на¬рода. В этом деле они ни перед чем не останавливаются. Понятия честь, совесть, святость для них не существует. Они готовы на любую гнусность, даже на убийство лучших лидеров и целых миллио¬нов. Угнетать, подавлять, травить и расстреливать—вот их программа по. отноше¬нию к народу-великомученику.
А что же мы? Так и будем подставлять грудь под дула оружия подлых убийц и провокаторов? Неужели так запугали нас убийствами и так низко нас пригнули, что мы никак не можем выпрямиться и дать отпор?
На похоронах И. Талькова я купил ваши газеты и проникся к вам большим уважени¬ем. Все, что вы публикуете, соответствует правде. Сейчас, на мой взгляд, вы—тот маленький островок, бастион, ведущий битву за русский народ, за его выживание. Вы делаете огромную мужественную работу по возрождению чести и достоинства рус¬ского народа.

Александр ТРОФИМЕНКО,
офицер запаса.
г. Москва.