Когда мне становится грустно, я открываю дверь на балкон. Да, пусть он у меня и срезан, но стоять на его краешке всё равно доставляет какое-то странное удовольствие, слегка приправленное адреналином. Но главное - не адреналин.
Я просто стою и смотрю на фонарь. Она бросает блики на землю, асфальт, близлежащие деревья. Удивительно, но цвет их становится похож на предрассветно-сумеречное небо. Но главное - не небо.
Я могу так стоять до чётырёх-пяти часов утра. В это время все окна, кроме моего уже давно провалились в темноту. Нигде не горит ни огонька. Стёкла напоминают паутину на пустых глазницах оконных рам. Но главное - не пустые глазницы.
Я выпускаю колечки сизоватого дыма, переплетающиеся в странные узоры, создающие иллюзию вечности. Какой вечности? Не знаю, просто это моё восприятие. Но главное - не колечки дыма.
Я смотрю на небо и гадаю, есть ли на свете человек, которого я знаю, и который так же, как и я, смотрит на небо и думает ни о чём. Ни о чём. Просто отпускает свои мысли в свободный полёт, желая, чтобы они вольно переплетались, переливались, перекручивались. А потом садится за большую толстую тетрадь и пытается записать всё, что он надумал. Но главное даже не она.
Главное то, что я упорно пытаюсь выпутаться из своей же паутины. Паутины чувств, друзей, холода и недоверия, тепла и любви. И пусть паутина уже почти распутана, но всё равно я чувствую себя колечком дыма, которое летит куда-то, пущенное кем-то. А на него пристально смотрят и думают о вечном...