Непонятное и необоснованное бешенство вытягивает из меня силы, сменяясь дикой волчьей тоской. Потом тоска начинает изводить и сменяется бешенством. И так снова и снова. По кругу.
Во мне сталкиваются черное и белое. Ладно бы синее и зеленое. Или красное и желтое. Так нет.
И в итоге может получиться лишь серый, а не бирюзовый или оранжевый.
Ненависть и любовь. Любовь и ненависть.
Страх и равнодушие. Равнодушие и страх.
Холод и жара. Жара и холод.
Черное и белое. Белое и черное.
И немое. Как немое кино. А я Чарли Чаплин. Такой безголосый и грустный, который хочет как лучше, а сам падает, падает, падает... А над ним все смеются, смеются, смеются...
И над всем этим нависает огромной тучей, похожей по форме на чью-то гигантскую задницу, вечная головная боль.