Я всё равно не смогу уснуть, не разобрав этот фильм. Не смогу вообще нормально дальше существовать, не поняв его.
Я пересмотрела его сегодня. Прочитав 50 страниц обсуждения фильма. Передумав о нем несколько ночей и дней. Посмотрев вырезанные сцены - за них больно. Эти сцены - часть логического повествования, более того, огромная часть смысла. И их так безжалостно искромсали, выкинули из фильма.
Но всё неважно. В первый просмотр я спокойно смотрела. Да, эмоции были, да, титры я не убирала, думая о чем-то своем. Фильм запал куда-то в самые дальние уголки и остался там. До поры... Сегодня я захлебывалась слезами. От прочитанного за день, от пережитого в фильме, от обнаженной души, которая раскрывалась мне доверчиво и страшно. От того, что я понимала куда больше, чем в первый раз.

Рочестер - человек, не имевшей опоры. Он судорожно хватается за воздух в надежде отыскать то, за что можно ухватиться. И не находит. Веры нет. Разума оказывается недостаточно. У него получается иллюзия жизни. Игра в жизнь. Игра для самого себя больше, чем для окружающих. Театр - вот его страсть, потому что там нет жизни. Игра. Которой он учит Лиззи, ведь не зря он учит её так точно, так успешно - он знает, как надо играть. Как надо пить и блудить, чтобы создавать иллюзию любви к жизни. Играть в желание жить в этом мире.
Этот человек не хочет быть "обезьянкой" в чужих руках. А все пытаются видеть его именно обезьянкой. Таково время - таковы люди. А что делать Джонни, если он всегда отвечает на поставленные вопросы - и всегда только правду? Если он не умеет быть обезьянкой - что тогда?

У него какая-то "недожизнь", он как "трехногая собака"(по выражению Ани). Он вроде живет - а оказывается, что жизни не получается. И самое страшное наказание от Карла - быть с самим собой. Потому что накануне смерти, после "недожизни" быть с собой невыносимо. Быть с собой - это признаться себе, что ничего не было. Всё выдумка, игра, театр - а ему 33 года и он умирает от сифилиса. Он обращается к Богу. Он говорит сыну, что обязанность мужчины - служить Господу. Почему? Пока я не могу выразить словами...

Он манипулятор? Да. И нет. Я не понимаю, осознанно ли он манипулирует людьми, вызывая их на реакцию, или же он не понимает, что на боль отвечают криком, на дерзость - пощечиной. Возможно, он понимает это слишком хорошо и это - очередная игра. С друзьями, с матерью, с женой, с королем...

Лиззи Барри... У неё "есть характер". Она не хочет быть никому должной. Не это ли привлекает Рочестера, кроме театрального блеска? Она чем-то похожа на него - получает от жизни чего хочет и играет - на сцене и в жизни. Только, мне кажется, от жизни она получает удовольствие. Он хотел использовать её, чтобы она радовала его своей игрой на сцене, а получилось, что она использовала его.
Интересно, каково ей было каждый вечер играть спектакль, где она закрывала Рочестеру глаза?

И единственная, кто осталась рядом, примирясь со всем - его жена. Которая так старалась изменить его, пыталась вытащить его из игры. И которая была его по-своему дорога. Просто он не умел отвечать по-другому на вопрос: "А я?" и говорил правду о разряженой мартышке.

"Do you like me now?"...
Yes.
Острая жалость вперемешку с горькой любовью - что может быть более женственным? Разве может этот человек вызывать иные чувства? Разве можно иначе относится к гению, которому не повезло с временем рождения, не повезло с окружением, не повезло с самим собой? Разве можно не жалеть человека, не сумевшего жить, не чувствовавшего жизни? Разве можно не любить его горько-горько и безнадежно за то, что он всё-таки жил, всё-таки играл, писал, метался и пытался найти опору, найти смысл, найти цель? И разве не бесконечно горько от того, что нашел он это всего лишь за несколько минут до смерти?

Да, я люблю вас, граф Рочестер. И мне бесконечно вас жаль...