Меня били мало. Потому что я мало проблем доставлял - это раз. Потому что мама - человек нибитийный, это два. Отец меня не бил вообще. Ему хватало посмотреть на меня грозно и я шелковым становился. Отчим меня никогда не бил, хотя именно он заслужл право меня лупить - так жесток я к нему порой бывал.

В те редкие разы, когда меня били, я испытывал немного ужаса, еще немного все было слегка ирреальным - картина мира рушилась, будто полюса менялись или кому-то удавалось поделить на ноль. Порой я молча все сносил, порой орал в голос - особенно если эспандером лупили. Отходя от боли, немного всхлипывая, я клялся не иметь в будущем никаких дел с бьющим.

А сейчас, думая о том, как я себя вел к маме, рвущей жилы чтобы нас содержать(отец ушел от нас рано), к отчиму, к бабушке я думаю, что быить меня следовало раз в 27 чаще, больше и больнее.

Читаю в газетах заметки про битие детей. Я против бития, когда процесс этот является истязанием. Я за него, когда стоит немного образумить чадо. В Швеции с этим караул полный - хорошо ли это или плохо. Хорошо - что родители руки не распустят, их быстро научат уважать маленьких людей. Плохо - потому что даже легкие шлепки под зад могут стоить многого. Дети некоторые знают о лафе и наглеют, вырастая в законченных пофигистов.

О чем пишу - бьете ли вы чад? Если нет чад - за битье вы или нет? Задумался так просто, вспомнив детство

P.S.: вспомнился забавный случай(плюс немного лирики). Загулялся я пятилетний до темна и нарушил обещание маме вовремя домой прийти. Она меня нашла и хотела поколотить. Я же бежал - бежал через перепаханное злаковое поле в вечернюю школу к бабушке(она у меня учитель). Мама вслед мне кричала, что мне только хуже будет и чтоб я немедленно возвращался! Что тут забавного? Моя смекалка. Я, пяти лет от роду, умело рассуждал на бегу - бежать надо не по тропе, покрытой желтоватой узбекской пылью, а по вспаханному, чтобы сливаться своей темной одеждой с землей )))) В вечерней школе меня обласкали учителя и вечерники, дали мне немного сервилата. Домой я шел ночью с бабушкой за руку, спокойный и довольный. Вдалеке, по Чекрызова, шли фонари и я впервые научился играть их светом, жмурясь так, что от ламп в разные стороны шли многочисленные снопы разноцвтеных лучей.