Привет, мой дорогой друг, ты видимо последний кто остался из вашей большой тусовки. Знаешь ли, когда вас сотня или две, я даже не разбирался, кто есть кто. А ты бы разбирался, имея сотню друзей? Скажу четно, я начал вами дорожить, когда вас осталось тридцать семь, из них остался только ты один, мой верный друг. Ты сожалеешь об этом? Что за день потерял столько друзей, скажи мне! Молчишь. Ну что же, тогда я напомню тебе, как это было.

Я проснулся в доме на краю деревни, солнце только вставало, освещая кровлю зараженной местности. Продирая глаза от сна, я снова услышал крик этого ублюдка, который меня оторвал от сладких сновидений о мирной жизни. Я вышел на крыльцо, эта сука продолжала кукарекать. Я кинул в него камень, но эффекта не последовало, он не убежал, а только покосился на меня одни глазом. В животе было легко, даже очень легко. Тридцать седьмой испугал этого выскочку, тридцать шестой, зараза, сложал, и ушел в молоко, зато тридцать пятый, был хорош. Перебив тварине ногу, он дал мне возможность беспрепятственно подойти к маленькому ублюдку. Тридцать пятый был кормильцем, этого петуха я разделал и зажарил, что и составило мой завтрак.

Дорога была не близкой. Еще вчера вечером я наткнулся на трансляцию на одной из частот, которую ловила рация. Там говорилось, что в Красноставе, старом аэродроме есть целое поселение, жаждущее пополнения. Я спешил к ним, но голод давал о себе знать. По дороге была деревушка, небольшая, но возможно там сохранилась еда, хоть какая-то. В этом чертовом поселение я потерял десять твоих друзей! Десять! Ты понимаешь? Ради какой-то ржавой консервы с персиками. Но я уплетал ее в тот момент за всех, за всех десятерых, которых я потерял тогда. Этот привкус свинца, я не забуду его никогда, вкус твоих умерших друзей, а может это просто была залежавшаяся консерва?
Ха! Двадцать пятого и четвертого я помню очень хорошо! Немного попахивало дерьмом, видимо тот парень, которому я прострелил ногу, когда он пытался убежать, обосрался. Он был совсем молодым, лет 20-25 на вид, и как он умудрился выжить без оружия. В тот момент меня больше всего интересовало содержимое его рюкзака, а этот сопляк, все никак не хотел с ним расставаться. Казалось бы, что ты можешь противопоставить вооружённому человеку, но эта змеюка извивалась, не давая мне зацепиться за его рюкзак, и что-то лепетал на…. А какая теперь разница. Помню его тупые мозги попали мне на куртку оставив грязный и вонючий след.

Дебила кусок! Он тащил с собой какую-то вазу с пеплом, которая занимала половину рюкзака, и не одной, мать его, консервы. Пепел очень забавно смешался с кровью и жижей мозгов этого дебила, рисуя всякие узоры, которые я видел на тех сраных выставках, куда меня водила моя благоверная, называя это искусством. Ей бы это сейчас понравилось, если бы я ей не нарисовал «улыбку челси», как только она зарычала.

«Человек человеку - волк», гласит пословица. А кто волк человеку? Смерть? Тогда мне было действительно страшно, друзей оставалось всего двадцать три, хотя, чего я рассказываю, ты был тогда одни из них. Стоял в одном ряду с ними, но как-то тебе удалось выжить в той бойне, маленький ублюдок. Расправившись с зараженными, стая кружила вокруг дома, явно чуя мой запах. Не знаю почему, но в тот момент мне вспомнилась книга, которую я читал я детстве «Маугли», автор Коплинг, вроде бы. Там мальчик был выращен волками в джунглях, сейчас я был примерно на его месте, только волки меня за своего не принимали. Обезумившие твари от голода повалили всех болванчиков в поселке и теперь ломились в мою, запертую, дверь! Волк или человек? Человек-волк, маугли??? Крутилось у меня тогда в голове. Я аккуратно подошел к окну, но в тот же момент мимо пронеслась волчья пасть в попытке урвать себе свежий кусочек.

Они летели как ангелы, давая жизнь и отнимая ее одновременно: двадцать третий, второй, первый, нулевой! Пистолет защелкал, пытаясь выбить из себя пустоту. Волки тем временем отступили, как бы поняв свою безысходность. Тем временем я дрожащими руками пополнял обойму. Девятнадцатый, восемнадцатый, семнадцатый, шестна… Сука! Эта падла не захотела лезть ко мне в обойму! Решил слажать и спрятаться под камин, палочка, мне нужна палочка, чтобы достать эту гниду! Тем временем волки, видимо, почуяв мой страх, вернулись и снова начали кружить вокруг дома. Вас оставалось слишком мало, и стрелять я уже не хотел, если только в крайнем случае. На секунду я подумал о молитве, но тут же отверг эту идею. Моей матушке это никогда не помогало, могу сказать, даже мешало. Вместо того, чтобы найти себе хоть какую-то работу, чтобы одеть меня и сестру, она постоянно ходила в эту ебучую церковь, что была возле дома и таскала нам шмотки недоношенные. Все грехи отцовские замолить пыталась. Ходил я к нему на свиданку как-то, мудила еще тот, все барыши просил на сиги, да долги раздать, а мать моя – дура православная, все причитала, мы тебя вытащим, я за тебя свечку поставила. Уебал бы ему там же, только вот решетка, да охрана не позволила.

Сестрёнка моя, между прочим, сразу, что к чему смекнула. Ноги перед каждым с шестнадцати, а может и с четырнадцати, более менее перспективным на ее взгляд раздвигать начала. Помню последняя мразь, которая эту дуру малолетнюю трахала, мне знатно прописала. Хотели мы с пацанами нашими его на бабки поставить, типа сестру мою имеет, а барышь не отдает. Помню тогда мне битой прилетело, ублюдок чертов, а чмошники сразу на очко присели и разбежались. Так мы и перестали с ней общаться.
Что-то я отвлекся. Послушай меня, за что я уважаю следующих трех твоих братьев.
Где-то неподалеку раздался звук мотора, волки сразу переметнулись в ту сторону, а чуть позже и выстрелы. Я затихарился, припрятав за пазухой и всех твоих родственников. Минуты шли как часы, но в конечном итоге дверь в мое укрытие открылась. Выглядел я не лучшим образом, так что наврать этим дебилам, что мне нужна помощь не составилось сложным.

Эту суку, я узнал сразу, моя бывшая сестренка, как обычно в сопровождение двух своих хахалей, но вот она меня, видимо, нет. Я валялся на заднем сидение, как больной, закинув ноги на коленки рядом сидящего идиота, за рулем была моя сестренка, на пассажирском видимо ее хахаль. Разговор с ними сразу не заладился, они хотели узнать, кто я и откуда. Но кто я и откуда у меня, даже для самого себя ответов не было, но для них был. «Поссать»,- заорал я тогда. Машина дрогнула и остановилась, меня как царя вынесли наружу. Все, блядь, хорошо, только сестренка в машине, а эти двое никак не хотели подержать мой длинный. Ладно, я отошел в кусты, там втихаря зарядил твоих братьев. Ух и веселуха же была, когда два этих придурка прилегли, оставив меня наедине с сестренкой.

Машина, кровь, разливающаяся и впитывающаяся в землю, три трупа и не единого сожаления. Она просила, умоляла, я видел ее слезы на глазах, таких ее блядских голубых глазах, но нет, это был один из твоих дружков, что прикончил ее. Да, блядь! Последнего человека, который мне был дорог! Один из твоих дружков? Я тебя спрашиваю! Ответь мне!!!! Сука!

«Он молча зарядил свой пистолет и приставил его к виску»

Отвечай, бля! Ты был свидетелем всех этих событий, чего молчишь! Оооотвечааай!

«Жми!»