На этот раз весеннее и постбагерлейное.

Прости меня, брат. Я, наверное, болен
Безмолвием струн и усталостью нервов.
Свеча догорает, в вине привкус соли,
Бокал не пустеет: последний ли, первый...
Не слушая сердце, чей стук все тревожней,
Я снова учусь любоваться рассветом
У неба в плену. Я маляр, не художник,
Но я иногда забываю об этом.

Пойми меня, брат. Я владею собою,
Порой даже лучше, чем мне бы хотелось.
Рискуя рассудком, душой, головою,
Я делаю это до боли умело.
Мой счет перед смертью оплачен. С излишком.
Отсрочка? Кто знает, но вряд ли победа.
Я брежу весной. Как дурак. Как мальчишка.
Но я не встречал еще сладостней бреда.

Не бойся, мой брат, это тоже проходит:
Не время, так что-то другое излечит.
Я вновь буду весел, опасен, свободен,
Небрежно жесток и почти безупречен.
Клинок не предаст, сталь не знает сомнений,
Но кто-то из нас будет сломан однажды...
За окнами пахнет дождем и сиренью.
Сейчас для меня только это и важно.

Ответь же мне, брат...


С легкой и талантливый руки Галины Моренко.

Прости же мне, брат, все стихи без ответа,
Предутренний зов, не подхваченный ветром.
Я вновь забываю сирень и рассветы,
Дожди и вино с горьким привкусом лета.

Я вновь забываю…. Скажи, для того ли
Так долго учился быть птицей в неволе?
И стискивать пальцы… до крови, до боли…
Не сметь вспоминать… не выйти из роли.

А кто-то сказал: «Это просто игра».
Пора повзрослеть. Давно, мол, пора.
Отставь же бокал. Это мне догорать.
Прости, если можешь. Прости меня, брат.

Зови меня, брат….
Забудь меня, брат…