Счастье… Такое прозрачное и сверкающее, оно накрыло девушку с головой, облепило серебристой пленкой. Она выбежала из серого здания и понеслась по заснеженному асфальту. Отбежав на короткое расстояние, она стала кружиться, заливисто смеясь. Снежинки, просвечивающие солнце падали ей на, плечи, ладони и волосы, мгновенно становясь капельками бирюзовой воды. Подруги смотрели на неё с восхищением и испугом. Они не пытались её остановить, но не хотели, что бы её увидели. Ей же было всё равно, она продолжала кружиться и любить зимний мегаполис, даривший ей своё дыхание. Она была по-настоящему счастлива, она была свободна! Но на языке чувствовался солоноватый привкус, а две чёрные дорожки от потекшей туши стекали по щекам. Свобода… От всего. Кроме счастья свободы. Смеялась, продолжая ощущать привкус. Смеялась, вглядываясь в облака, пушистые и отливающие золотом. Смеялась, держа в покрасневших от холода руках пакет с не пригодившимся рефератом. Смеялась, моля Господа Бога разучить её плакать и чувствовать. Смеялась, пытаясь не думать о мнимой свободе, о только что придуманной лжи. Смеялась, осознавая, что ещё совсем недавно она была совсем обыкновенной и циничной сволочью, которой или восхищались или которую ненавидели. Смеялась, понимая, что процесс безумия необратим. Смеялась, припоминания слова в своём дневнике: «Любовная шизофрения с летальным исходом». Смеялась, понимая, что совсем растворилась в его равнодушии полностью. Слёзы застилали ей лицо, а она продолжала легкомысленно смеяться, смотря в бело – синюю даль неба. Прохожие смотрели на неё с опаской, быстро проходя мимо.

Он раздраженно смотрел в окно, боясь пропустить её. Он ждал. Напряжённо, ловил её сердцебиение, пытаясь понять, где она, что с ней и главное, кто она. Этот вопрос волновал его последние несколько дней. Он был абсолютно уверен в её теплой улыбке. Видел в зеркалах её светящиеся глаза, и главное он знал, что она его любит. Искренне, просто за то, что он такой. Искал. И не находил. Умирал от желания прикоснуться к ней, растаять, наконец, в её теплых глазах, услышать её голос и никогда не терять связь с ней больше. Сегодня он ошибся, он выбрал не ту. И почувствовал её боль, прекратил отчётливо слышать стук её любящего сердца, перекрыл ей доступ к кислороду. Он подарил ей свободу. Жестокую и убийственную, свободу от возможности жить любя.
Внезапно, он вскочил из-за парты, перевернул стул и понёсся к выходу. В одной футболке он вырвался на заснеженную улицу и побежал в ту строну, куда так недавно бежала она. Ему слышался смех. Чистый и детский, он мог принадлежать только ей. Как только он начинал бежать на него, смех растворялся в холодном воздухе, оставляя его наедине с её болью.
Он полетел. Не успеть в его случае означало стать убийцей, хладнокровным и бездушным. Вдруг сквозь белоснежную пелену он увидел девушку, она кружилась и, казалось, мечтала уйти в бескрайнее небо с его золотистыми облаками и абсолютным равнодушием к человеческой жизни.
Он испугался. Испугался, что и правда уйдёт. Ему даже привиделись тяжёлые крылья. Он не выдержал и схватил её, шепча ей на ухо: «Не улетай, только не улетай!» Смех оборвался, маленькие чёрненькие капельки не были заметны на снегу. Она обернулась. Он увидел её глаза. Отпрянул, продолжая одновременно крепко обнимать девушку. Счастье и любовь, закованные в её тёплых карих пропастях ушли. Ушли вместе с чистым смехом, с чувствами, со слезами. Ушли. В равнодушное небо с золотистыми облаками.