Камни бились о доску, а доска уже готова была разрушить мне сознание. Четыре-пять, четыре-пять, четыре-пять…

Вам не приходилось ночевать в пяти метрах от источника проникающей радиации? Я попробовал. Хотя до последнего верил, что этого не случится. Эпицентр был известен заранее, но человеку порою свойственно плевать на неизбежность и верить в чудо, которое непременно перевернет все к лучшему. Чуда не произошло. Очаг гамма-излучения возник там, где и должен был возникнуть. Поток нейтронов принялся ионизировать мою плоть.

Кости каменеют со временем. Кость – это все ж таки живая ткань. Пронизанная нервами она чувствует боль. Камень сам боль чувствовать не способен и к чужой боли он извечно глух. Он опять стучит о доску, и каждый его удар эхом отражается в душе, будто в глубоком темном ущелье. Четыре-пять, четыре-пять, четыре-пять…

Радиация не убивает сразу. Первым делом она выжигает душу, а уж только потом начинает терзать тело. Но все исцелится к утру, а вечером начнется опять. Эта бомбардировка тяжелыми частицами подобна орлу, посланному в наказание Прометею. Каждый день в одно и тоже время он будет прилетать, чтобы выклевать печень. А вскоре после того, как насытившаяся птица исчезнет за горизонтом, проклятая пищеварительная железа возродится вновь, что бы выпрыснуть в организм новую порцию желчи.

Ритм «четыре-пять» понемногу заглушает мягкая подушка сна. Он тонет в цвете дуба и запахе винограда. Облаком сигаретного дыма уносится чуть поодаль, превращаясь в тихий шепот. Теперь уже ничего не изменить.

Можно ли привыкнуть к боли? Её можно научиться не замечать, можно научится обходить, можно внушить себе необходимость самопожертвования и самобичевания, но живому привыкнуть к боли нельзя. Иначе исчезнут чувства, а с ними исчезнет и жизнь. Кость превратится в камень. И вот сейчас вместе с болью я почувствую вкус жизни. Я сознательно отбросил анестетики. В этот момент они казались мне непозволительной слабостью. Закалка у меня уже есть. Она меня не сломила, а лишь сделала еще крепче. Иногда так сложно понять себя. Загадка внутреннего «я» никогда не будет разгадана, но максимально приблизится к ответу возможно. Порция радиации, которую я сейчас получу, должна немного приоткрыть эту коробку Пандоры.

Надежда желтым квадратом мелькнула в уголке подсознания, но леденящий воздух вернул меня к реальности. Теперь такт четыре-пять отсчитывало ожидание. Доска ожидала вместе со мной, и лишь камни лежали спокойны. Удар же был нанесен еще не разорвавшимся очагом.

Зачем йогам ходить по горячим углям и спать на гвоздях. Могут ли эти угли спалить душу, а гвозди проткнуть сердце изнутри? Это может лишь излучение живого уранового стержня. Я не могу уснуть. Излучение уже затянуло меня в мясорубку, крутит и премалывавает десятками острых как бритва ножей. Осталось лишь дождаться, когда я полностью обессилю и утону в забытьи. Но ток все еще бежит по сухожильям, заряжая блуждающий в подпространстве мозг и выстукивая новый ритм: «Живой, живой, живой…»

Четыре-пять – это число камня. Моё число – три. Камни суммируют число в девятку. У меня выходит три раза по три. Но магии чисел нет. Есть лишь небо, в обрамлении облаков. Оно всё знает…