Машу ело любопытство. У любопытства аппетит, а Маша – сахарная косточка, по фигуре.
Оно, (люб-во) пришло с вопросом «сколько Солнце весит» и стало ужинать ребёнком.

Вариант «миллиард миллиардов тысяч тонн» покоя и воли не сулил, отдавал рогожей и валенками.
Тут я вспомнил как проснулся однажды на астрономии, и речь шла про два квинтиллиона киллограммов. Без какой-то мелочи, попугайского крылышка, которым пренебречь.
А квинтилион - это на полдороги от квадриллиона к секстиллиону.
Вроде отбились.

Но! Понабежало непознанное. Выполз целый макабр абракадабровых чисел, которые больше Солнца в киллограммах. Септиллионы, октиллионы... сидели они, починяли млечный примус и, здрасте - нашлись.

Сейчас нам главное Марусю уесть, подругу лучшую, удобную для издевательств.
У Маруси после числа "стотыщ" глазья в кучу и нервный чох. Секстиллион её убьёт.
Секстиллион для Маруси – как для нашей секретарши перси пятого размера, за гранью осмысления и зависти.

А в четверг ещё прививка, от пяти болезней. Мы помним две: корень и свинья.
Три надо досочинить.