Это цитата сообщения lj_tosainu Оригинальное сообщение

Это была не просто волосатая спина - видали мы волосатые спины; это было другое. Он стоял лицом к морю и навьючивал серф. Мы еще подумали, что жарковато для серфа - белый день, и солнце совершенно невменяемое - в наших краях, где ветра и туманы, сладковоспетые дурными романтиками, такого незамутнённого пустынного солнца вообще не бывает, но этим летом солнце именно такое, и вода прогрелась так, как тоже не бывает у нас почти никогда: обычно, если и прогреется, то тут же тайфун, и ветер дует на горячую воду три дня и три ночи - остужает. Ветер не любит горячую воду. Солёную - пожалуйста, а горячую - ни за что.

Мы четыре часа не вылезали из воды - плавали от маяка до вышки и обратно, заплывали на глубину, нашли на дне плотно завязанный белый целлофановый пакет с чем-то тяжелым внутри - достали и выбросили, не рискнув открыть. В наших краях на дне моря не бывает ценных вещей, а дряни мы не хотели видеть: неизвестно, чем может обернуться даже самая заурядная дрянь, если вытащить её под такое солнце, какое было вчера. Потом решили найти пакет снова - и не нашли: видимо, был он одноразовым.

А потом у нас стало сводить руки и ноги - 4 часа в воде - надо идти домой, на солнце нельзя оставаться, оно содрало бы с нас кожу (мы видели на берегу много подсушенных человеческих шкурок - наверняка они принадлежали приезжим, приезжие вечно думают, что возле моря невозможно сгореть, потому что воды больше, чем света небесного - дураки; жалко их, конечно).

И мы пошли домой по белой дороге.

Этот, с серфом, стоял за камнем лицом к морю, и когда мы его увидели, то сказали "О!". Вы бы тоже сказали "О!", потому что это единственная буква, которая способна беспрепятственно выкатиться из удивленного рта. Пляж был пуст вокруг него - метров на 15 в обе стороны ни единого полотенца на камнях, ни единой живой души. Он был одинок и по-настоящему чёрен спиной - этот, который с серфом.

Ноги его были коричневы, а спина и руки до локтей - черным-черны. Но было в его спине что-то еще, и мы сперва подумали: игра небесного света, пляшущего на теле тьмы, и подошли ближе - мамочки родные, какой уж там свет. Его черная спина была сплошь покрыта длинной седой шерстью - слабенький ветерок колыхал её, будто ковыль: кто видел выжженную степь, тот поймет. Седая шерсть покрывала его спину так густо, как будто это был не человек вовсе, а кто - пойди разберись, когда он лицом к морю.

Что-то у него не ладилось с доской. Он возился с ней долго и очень сосредоточенно, прозрачный перепончатый парус лежал у его ног смятым крылом - где, спрашивается, второе? - обернись, пожалуйста, - нет, лучше не оборачивайся, - нет, обернись. Не оборачиваясь, он сказал, махнув в сторону солнца: "Ну как вы думаете, получится сегодня или нет?".

Ну обернись же!
Нет. Скруглив мохнатые черные плечи, он снова занялся доской.

- Ну как вы думаете, получится сегодня или нет?

Он не нам это сказал. Нас он не видел.

Рядом с ним - мы это поняли уже дома, когда мазали друг друга сметаной - были его товарищи. Просто они еще не проявились.

Автор: sarahagerzak@yandex.ru

http://tosainu.livejournal.com/389095.html