Один художник поехал в Тайланд. Взалкал эмоций. Купил лаковый тикет на попутный дирижопль и воспарил. Сам по себе. Мол, везде люди живут.
Обчистили его сразу. Прямо в Бангкокском такси – то ли макаки, то ли аборигены – не успел рассмотреть. По липким касаниям – всё-таки макаки.
Жара. Ни денег, ни документов. Кругом - хижины нуф-нуфов из веточек и листьев. Дизайн-проекты срисованы с нужников средней полосы. Только без сердечек в дверях.
Лица - как блины: жёлтые, круглые, блестят. И ещё – одинаковые. Каждый прохожий отличается от следующего лишь цветом штанов. Курлычут на языке тропических птиц.
К вечеру – чудо! - набрёл путешественник на интернет-кафе, обвился вокруг менагера с евро-лицом и запричитал, как самому казалсь, по-английски.
Менагер, возражал, что-де лично он – сорри и что юноша пусть донт андерстэнд отседова, пока не кентхэлпом по рогам.
Тогда художник и говорит:
- Блять! Что ж ты, с-сука, тупой такой! (Он заикается чуть.)
Понятно, менеджер оказался русским, все подружились и сутки пили здоровье Паши Пикассо и Васи Гейтса. Потом писали письма художниковой крале, мол, Люсь, пришли пачку денег с нАрочным. Люся сначала на даче, потом косит под Станиславского, орёт не-верю-вы-жульё. Художник с отчаяния слил в эфир такую инфу про специфику Люськиных оргазмов, что краля взволновалась, вспомнила лучшие дни и заобещала прислать всё, хоть деньги, хоть кружевные панталончики, пусть только возвращается сокрей, пупусичеГ. Менагер тоже взволновался, говорит:
- Нет, ты её недостаточно убедил в нашей подлинности! Ещё давай про рояль и люстру!
В общем, разобрались, списались, разбогатели. Но чувствует художник – не то всё. Нет настоящего инсайта, как у Рериха.
Или, как в похожей ситуации выразился юзер Игги, тема сисек раскрыта не полностью.
Тут менагер вспонил, что есть аграрный тур. Надо ходить, смотреть, как колхозники и колхозницы опиаты взращивают. Специальный подпольно-экстремальный перфоманс для ищущих вдохновения художнков. Пешкодралом по золотому треугольнику. Наш-то побежал и записался!
Долго шли они по лесу.Пришли в дервню. Попробоавали продукцию. Прямо со стенда. Всем хорошо, а руски Иван упаль припадок. Эпилепия пришла. Рухнул, сердешный, дёрнулся-дёрнулся и затих. И всё. Темно.
Через сутки открыл глаза – память девственно чиста. Кто он, почему домик из тростинок, сквозь крышу солнце... Приподнялся - мебель на верёвочках. Хижина-крошка. Низкий ровный гул – где-то монахи в трубы дуют, переговариваются. За порог вышел – закат, вишнёвое с изумрудом небо, тёмно-зелёные джунгли за горизонт, там и сям – холмы-холмы, как огромные сиськи на фоне бедового солнца. Вот тут и пришёл к художнику катарис.
Это всё он теперь и рисует.