В её дневнике вот что:

Быстрые слёзы,
Вздрагивание от салютов и хлопушек.
Осторожное заглядывание в дверь – а чего вы тут?
Беготня по дому на цыпочках.
Внезапная храбрость от самого жуткого на свете страха.
Сам себе смех от - вдруг - каламбура.
Тайное, секретное знание кто на свете всех милее.
Дооооолгое сидение в кафе над чашкой и разглядывание, и придумывание - куда они все и о чём...
А когда в бутылке вкусненько – мурчание вокруг неё, верчение хвостом и попытки вылизать изнутри.
В зеркале, в сумерках – глаза боольшие, тёмные.
Море. Много моря с разглядыванием собственных коленок на предмет кто краше, море или они.
Ворожение над кастрюлей... или камлание... С наговорами, предвосхищениями и облизыванием....
Сон в позе «это моё место и это моё место».
Утро, когда не хочется разговаривать – а только смотреть...
В её дневнике нет птиц. Ни одной. Хлопанье крыльев только. Зато нет и белых клякс – ни на тротуарах ни на машинных стёклах.
Насекомых тоже нет, их съели птицы. Съели – и спрятались.
Нет людей, но много прекрасных призраков, оставляющих следы. Следы отчетливей, чем наследивший. Чей-то сон, чей-то смех, чья-то чашка или булка... Даже если взгляд – всё равно взглад важней того, кто смотрит.

Вне её дневника только глаза, глаза, глаза....

И сам знаю, что глупо дважды выкладывать одно и то же.
Но, во-первых, тысяча вторая глупость ничего не добавит к моему образу...
А, во-вторых, я по ней скучаю, а значит не в себе. Могу позволить.