В моей жабе нет изъяну. Есть рельефный торс и стальные трицепсы. В жёлтых жабьих глазках – готовность драться. А табличка «въезд на территорию больницы 2 лата» для неё – команда фас. Соплистыми пальцами она схватила меня сзади под кадык и придушила на счёт «три».

- Вам в приёмную, это сразу за воротами – говорила врачиха по телефону. Помня, как лихо скакалось по квартире на одной правой, я отпутил тарантас и впрыгнул. Швейцар–апостол махнул рукой ободряюще.

В двадцати шагах указатель - «приёмная» направо, за угол. Доскакал до угла. За углом - липовая аллея плавно уходит в право и на холм. Там, вдали, у холма указатель № 2. Трудно различимая надпись как бы призывает: «Правильной дорогой скачИте, товарищи!» Почесал репку, отправился в путь.

Дома я уже умел не сбавлять скорость в поворотах. Я наклонялся, как лыжник, и выписывал плавные кривые. Оч.красиво было. И быстро! Думаю, я обогнал бы даже арбского скакуна, если б он тоже на одной ноге, конечно....
Но от постели до холодильника это одно, тут же....

В фильмах про гражданскую войну бабы, предчувствуя вдовость, страстно хватают за сапог абстрактных кавалеристов. Обвивают руками и воют «не пущу». Я был баба, а указатель был сапогом. Я на нём висел и выл «не пущу». И не хотел смотреть, чего он там подразумевает, за горизонтом, там... там... та-там...

Та-там - жёлтый домик с названием «реанимация». На стене ещё одна стрелка, снова – вдаль. В общем, 800 метров я проскакал. Не к тем воротам подъехали.
Зато в приёмной пустили без очереди. Там всех, у кого язык на грудь свисает - без очереди.

В фотосалоне ничего интересного, бумажки, свинцовым передником дали, пардон, по яйцам,
– О-Ёпт!
- Прикройтесь!..
Отпустили, пообещав триста лет цветения. Выхожу – навстречу человек на одной ноге скачет. Язык на плече, рожа пунцовая.
- Превед! – говорит. Присмотрелся – шурин! Не узнал его с такою рожей. В хоккей играл, огрёб шайбой по косточке. Тоже не к тем воротам подъехал и тоже вместе с жабой....