Наступил день X.
Признаться, я изрядно волновалась перед этой встречей, но сейчас, сидя на жестком стуле перед Александром Александровичем, глядя на изможденное повседневными заботами лицо, и тихо пересказывая все молитвы, что помнила, я могла ощутить, что во мне постепенно зарождалось чувство некоей уверенности, что наш разговор пройдет гладко, и писатель не выгонит меня через пять минут моего хамоватого разглядывания интерьера, рабочего места…и, конечно же, его самого.

- Я не вовремя? – мое нетерпение дало о себе знать, и мне волей-неволей пришлось прервать тишину, куполом нависшую над нами. Он поднял голову, оторвавшись от работы, и слегка улыбнулся, глядя на изрядно смущенную девушку, не замечающую, что от волнения мнет последний сборник его стихов.
- О ней? – чуть насмешливо поинтересовался Блок, но именно эта доза высокомерия отрезвила меня и заставила взять себя в руки. Я втянула носом воздух и негромко ответила, стараясь сразу приступить к делу:
- Да…конечно же, «О прекрасной даме». Думаю, было бы удивительно, если бы я пришла к Вам с чем-то другим, не так ли? Этот сборник, он… Вам не кажется, что Вы преуспели в перегибании палки? Ведь… - я осеклась, только сейчас поняв, какую глупость сморозила мгновение назад.
Он причудливо изогнул правую бровь, переспросив: «…Перегибании палки?!»
- Ну да, – вновь осторожно продолжила я, стараясь правильно подбирать каждое слово – взять, к примеру, вступление. – я опустила глаза и быстро открыла нужную страницу, с напыщенностью в голосе процитировав:
«Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга…»
…Признайтесь, вы ведь явно лукавили, создавая подобный идеал женщины? В Ваших стихотворениях она именно такая: чуткая, ласковая, несомненно, красивая…
- Отчего же? Вы так категоричны, что даже не хотите признавать, что идеалы существуют… Не находите свой, сетуете на других, что все вокруг виноваты и упорно твердите, что достигнуть совершенства невозможно, а пока вы засоряете умы окружающих подобными мыслями, я смог встретить свой.
Я запнулась. Действительно, не так давно была наслышана о браке Александра Александровича с Любовью Менделеевой, но мне не хотелось верить, что этот малознакомый мне мужчина действительно встретил свою вторую половину, свое счастье…
- Но ведь встретив идеал, у нас, простых смертных, больше не будет стимула стремиться к тому самому Заветному, разве не так? Ведь мы достигнем конечной точки бесконечности. И для чего тогда он нужен, этот треклятый идеал?
Мужчина отложил перо подальше от себя и, скрестив пальцы «замком», все так же устало посмотрел на меня.
- Для кого-то и второсортный мясник – верх мечтаний. Для кого-то барон, для женщины – это Аполлон, пускай он и будет в замшелом сюртуке и парой выбитых зубов, для мужчины – Афродита, завязывающая косынку и вытирающая ладони о передник.
-«…Снова шопот - и в шептаньи
Чья-то ласка, как во сне,
В чьем-то женственном дыханьи,
Видно, вечно радость мне…» - задумчиво повторила я запомнившиеся строки. – Вы верите в эту любовь? В то, что она существует?...Такая светлая, пропитанная чувствами, шелестом поцелуев и чистотой помыслов?
-Она ведь разная бывает… Любовь-то, - его жестко очерченные губы тронула теплая, мечтательная улыбка – …грязная, непонятная, зажимающая в рамки. Прекрасная, которую хочется испить как красное вино из кубка. Безответная…
Я понимающе кивнула. Безответная любовь всегда была игрой в одни ворота. Это только в сказках прекрасный принц найдет свою принцессу, но почему-то никто и не упоминает, что этот самый Блондин на Белом Коне может оказаться подкаблучником и до конца своей жизни по щелчку носить кофе и освежать постельное белье специальным одеколоном. Хотя у «подневольного человека» всегда было много общего с незабвенным романтиком, только и шедшим что за образом, посетившим его однажды во сне…
«…О, Святая, как ласковы свечи,
Как отрадны Твои черты!
Мне не слышны ни вздохи, ни речи,
Но я верю: Милая - Ты.»
- Зато Я не верю в это! – неожиданно воскликнула я, автоматически поднимаясь со стула и опуская книжицу на столешницу – Хотела бы, может, но нет! Ее не бывает! Не бывает! Любви нет! Есть страсть, есть привязанность, уважение, в конце-концов, – в порыве эмоций я всплеснула руками, будто это добавляло моим словам большей весомости – Вы постоянно навязываете нам Свой идеал, Свою любовь, которой не существует!
Писатель, видимо, не ожидал от юной девушки такой спеси, раз, нахмурившись, поставил ладони на край столешницы, неспешно встал и навис над своими работами. Только сейчас я действительно поняла, что означает выражение «взгляд свысока». Несколько секунд молчания растягивались подобно мятной жвачке. Словно в замедленном действии мужчина взял откинутый мною сборник и стал быстро листать его, негромко приговаривая:
«…Будет день, словно миг веселья.
Мы забудем все имена.
Ты сама придешь в мою келью
И разбудишь меня от сна…»
Пара страниц, и вновь этот чуть хриплый голос уже с большим рвением скандировал:
«Мы вместе ждали смерти или сна…»

Было невооруженным взглядом видно, как писатель, еще пару минут назад спокойно сидевший за столом и снисходительно отвечавший на вопросы амбициозной леди, превращался в настоящего Мужчину, отстаивавшего свою точку зрения, практически жертвуя своей репутацией уравновешенного и тактичного господина, но вряд ли меня волновало это в ту секунду. Скрестив руки на груди, я молчаливо ждала приговора, втайне надеясь, что Блок не сможет мне доказать обратное… Но напрасно. Он с небрежно протянул мне книгу, открыв ее на нужной странице и, все еще придерживая листы, произнес приказным тоном: « Читайте!»
Что будет делать кролик, загнанный питоном в угол клетки? Естественно, я начала читать, слегка запинаясь от волнения…
«…Ты смотришь тихая, строгая,
В глаза прошедшей мечте.
Избрал иную дорогу я, -
Иду, - и песни не те...
Вот скоро вечер придвинется,
И ночь - навстречу судьбе…»
-«… Тогда мой путь опрокинется, и я возвращусь к Тебе.»- грубо оборвав меня, Александр Александрович закончил стих и выжидательно посмотрел на «кролика».- Ну же! «Хоронил я тебя, и, тоскуя, я растил на могиле цветы, но в лазури, звеня и ликуя, трепетала, блаженная, ты,» - Разве не это ли любовь?! Разве не это мы всегда искали и ищем до сих пор? Ты, я, - параллельно его репликам уже включилась жестикуляция – Даже он! – Блок махнул на лежащий возле пера томик Пушкина – Нам всем нужно это чувство, просто те, кто его не постиг. Начинают просто-напросто протестовать против него, заявляя, что светлые чувства уступили свое место рыночным отношениям, захватившим весь свет! И уж вряд ли бы Вы стали читать этот сборник от корки до корки, если бы не верили в это, притворяясь бездушной тряпичной куклой.
- Я не кукла, - на автомате возразила я, но звучало это так, будто меня, маленькую девочку восьми лет, выставили в угол, заставив отделять горох от гречки. Но, Блоку, видимо, такая моя реакция как раз и была нужна, он вышел из-за стола и подходя ко мне, продолжил: «Вот! Правильно, вы не кукла, а человек. Девушка, живое существо, требующее внимания и тепла,…»
Он продолжал говорить, но я словно погрузилась в невидимый туман, окутавший мой разум и завладевший мною на эти мгновения. Словно издалека до меня доносились отдельные фразы «… Вы еще встретите свой идеал…», «..Принц…», «…Она согреет вас, поверьте,»…

…Склонившись над листком, на котором мне хотелось выписать по пунктам все то самое важное, что со мной когда-то происходило, что навсегда изменило меня, мои мысли и душу, и оправдывало мою жизнь, я вспоминала полуразрушенную беседку недалеко от дома, где я любила часами стоять в одиночестве, наблюдая за прохожими, машинами, птицами. К чему бы такие воспоминания?.. А по городу гуляют счастливые влюбленные с цветами и нелепого вида зонтиками... сегодня ты приснился мне. Это был совсем другой сон...
листок бумаги и маркер:
#1 я встретила тебя