Они квасили всю ночь, день спали, а вечером сели
опохмеляться. Естественно, пивом. Их
было человек десять - парни и девушки, все из общаги. Пиво
принесли в автомобильной
канистре и наливали в чайник, а уж из чайника, по
потребности, разливали в стаканы.
Пиво легко проваливалось из горла в желудок и дальше,
в мочевой пузырь. Время от
времени кто-нибудь вставал и под развеселые комментарии
остающихся отправлялся в туалет.
В своем блоке туалет почему-то постоянно был занят, и приходилось бегать через
коридор в
блок напротив.
- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о
закрытом туалете, - сказал самый
остроумный после того, как в первый раз не попал в искомое
место.
Когда он не смог пробиться туда же во второй раз, он
уже не упражнялся в остроумии, а с
досадой выключил свет.
Когда он вышел в третий раз, то обнаружил, что свет
по-прежнему не горит, а туалет
по-прежнему заперт изнутри.
- Эй, ты спишь, что ли? - постучав, осторожно спросил
он.
Ему не ответили. Он еще постучал. Все равно не
ответили.
- Я дверь вышибу, - предупредил он. В туалете хранили
молчание.
Тогда он саданул в хлипкую дверь плечом и с первого же
раза вывернул хлипкий
шпингалет. Дверь отскочила сантиметров на двадцать и
уткнулась во что-то мягкое. В темноте
ничего не было видно. Взломщик, не отводя взгляда от темной
полости, протянул руку,
нашарил выключатель и щелкнул.
Он увидел изгиб унитаза, блестящую алую лужу в его
чаше и багровые разводья на полу.
На фаянсе безвольно лежала тонкая, очень бледная рука. На
ее сгибе еще шевелилась живая
кровь.
Взломщик осторожно прикрыл дверь, зачем-то погасил
свет и прошел в свою комнату.
- Так, - хрипло сказал он развеселой компании. - Все
сматываемся. Мужики, прячьте
бутылки. Вовка, звони в "скорую". В сортире - самоубийца.