На подъеме по дороге, идущей от дворца арабского стиля к центру, где-то на полпути в стене была дверца, которая ограничивала маленький огород.
Прямоугольник старого дерева, иссеченного дождями и опаленного обжигающим солнцем Испании, которое полирует черные и волосатые спины быков и печатает тени дубов по всей Эстремадуре. Глаза гладят морщины этого дерева и ржавые жестянки заплат, закрывающие щели. Они слышали откровения крестьянских слов и старых рук, которые открывали и закрывали эту шаткую защиту огородов. Они были рядом с длинными палками, тяпками, граблями,отполированными трудом рук, вещами, которые оставляют за домом. Понимаешь, что восхищение перед блеском архитектурных сооружений в Сеговье было лишь данью тому, что тебе не принадлежит. За ними нет того заряда прямого наследства, как у этой бедной двери.