Долгий звук дерева и скрежет ржавого железа с океанского теплохода. Но спустя много дней они начинают казаться более благозвучными. Они похожи на рисунок ветра, переданный в ритме, на тайное желание каркаса океанского теплохода; шумы превращаются в звуки, и звуки располагаются так, что передают ощущение игры расстроенного музыкального инструмента, который стремится выразить себя.

Это похоже на танго. Вдоль палубы тянется длинная череда дверей, они то медленно открываются, то закрываются. В шезлонгах и пустых креслах, кажется, отдыхают прозрачные тела. Единственное, что имеет материальную оболочку — это туфли и шляпы различной формы, принадлежавшие дамам последнего круиза.

По прогулочной палубе передвигаются офицеры в белых одеяниях из прозрачных покрывал. Этот мир вовлекается в танец под мотив, который постепенно слабеет и становится еле слышным. Так продолжается до тех пор, пока свежий ветерок не достигает океанского лайнера, севшего на мель, и не развеивает эти тела, состоящие, главным образом, из покрывал и перьев, и не заставляет шляпы падать вниз на песок безводного океана.