Холодно. Темно и льет дождь. Дешевый извозчик в дрянной открытой коляске уносит ее прочь. Через оглушительный шум ливня почти не пробивается цокот копыт. Иногда, если прислушаться, можно уловить свист бича и невнятную ругань кучера.
А дождь больно бьет в лицо, ветер треплет мокрые волосы, тонкое платье прилипло к телу и совсем не греет. Как же холодно-то, как холодно... Вспышка молнии на миг дарит кусочек мертвенно-бледного дня, выхватывая из темноты пустынную дорогу, по которой мчатся потоки воды, извозчика, застывшего с кнутом в руке и тяжелые тугие струи, летящие в лицо. Девушка вздрогнула, подняла руки, защищая глаза. Ударил гром, раскалывая небо на десятки кусков. Еще одна вспышка. Девушка увидела свои собственные маленькие колени, обтянутые полупрозрачным насквозь мокрым платьем. Снова громыхнуло, на этот раз уже не так угрожающе.
Она уже не рыдала, она была спокойна, в глазах светила отчаянная решимость. Под аккомпанимент дождя, оказывается, так хорошо уезжать прочь.
В промелькнувшей тишине она услышала, что кучер снова щелкнул кнутом. Коляска остановилась. Извозчик, ругаясь, вытащил девушку из коляски, быстро вскочил обратно и въехал в ближайший двор.
Что же делать-то? Куда? К кому?
Нет.
Умереть тут, под дождем?
Нет.
Вернуться?
Нет. Нет!
Вернуться.
Больше некуда. Все равно.
Она медленно брела по серому мокрому городу обратно – туда, откуда приехала, туда, откуда убежала под дождь. Девушка втянула голову в плечи, ее тело сотрясала дрожь, кажется, текли слезы, но она упрямо прикусывала нижнюю губу и шла дальше.
Дверь.
Девушка постучалась, потом еще и еще. Нет ответа. Выдержка оставила ее, она заплакала навзрыд и начала с исступлением колотить в дверь маленьким кулачком. Через маленькое окошко ей был виден привратник. Он пил горячий чай и при свечах читал «Таймс». Он лишь раз посмотрел на нее и со скучающим видом отвернулся.
Девушка начала кричать. Рыдая, она умоляла впустить ее. Она ведь так замерзла и промокла, ее знобит. Ей лишь нужно немного тепла. Погреться. Ей так холодно было в этой жизни, она узнала, что такое тепло и снова оказалась там, под дождем.
Уже не было сил стучать. Дворецкий все так же читал свою «Таймс», изредка прихлебывая чай.
Дождь безжалостными струями хлестал девушку, она уже не замечала воды, катящейся по лицу и телу – остались только удары и боль.
Вспышка. На этот раз - резная дубовая дверь с красивой бронзовой ручкой, Изящная кирпичная кладка и ступенька. На одном из кирпичей была нарисована масляной краской улыбающаяся рожица.
Девушка упала прямо на ступеньки.
Сил уже не было.
____________________________
Mutatio Spiritus. Lacrimosa.