Помню - в годы той эпохи
он не раз мне признавался,
что приятны даже блохи, -
если блохи от нее.
 
Полюбив четыре пуда
нежно-девичьего мяса,
он твердил мне:  «Это чудо!»
Я терялся и молчал.
   
В день прекрасный, в день весенний,
в день, когда скоты, как люди,
он принес ей пук сирени
и признание в любви.
 
Без малейшего кокетства
чудо просто возразило:
«Петр Ильич! На ваши средства
мы вдвоем не проживем…»
 
И, воздержанный, как кролик,
с этих пор Ромео бледный
начал пить, как алкоголик,
утром, днем и по ночам.
 
Чудо в радостном волненье
мне сказало:  «Как я кстати
отклонила предложенье!
Пьющий муж - страшней чумы»...
 
Вот и все.  Мой друг опился,
трафаретно слег в больницу
и пред смертью все молился:
«Чудо, чудо!»    Я молчал.
 
 
Саша Чёрный