Творчество Лорки многогранно--поэт,музыкант,живописец и драматург.Он погиб рано,в возрасте 38 лет,приобретя уже мировую известность.

А ведь Федерико Гарсиа Лорка считал,что у него всё ещё впереди!

Мы здесь рассмотрим только поэтическое творчество великого испанца.Наибольшую известность Лорке-поэту принесли сборники

"Цыганские романсеро" (Romancero gitano,1928) и поэма:"О канте хондо" (El Poemy dei cante jondo.1931).После этого за ним закрепилась

слава "цыганского поэта".Здесь наиболее полно проявились характерные черты дарования Лорки--он воспринимал жизнь фатально,как

роковое предначертание;лиризм исполнен огромного эмоционального накала.Подчеркнём особую музыкальность стиха--как бы раздаётся

аккорд,а затем звучат трели.разворачивая главную тему.Рифма при этом становится вторична.Два слова,как символы,звучат у Лорки: луна и

ветер.Он сам писал,что в цыганской сигирилии звучит "...страстное воспоминание о любви под другой луной и другим ветром...".Довольно

своеобразно сочетается у поэта близость к андалузской народной культуре и сюрреалистичность стихов.

                                                                                                                                      

                                                                                                                                            Погиб,расстрелянный в Гранаде,

                                                                                                                                            певец недоброй смерти,

                                                                                                                                            Федерико Гарсиа Лорка!Ole!

 

                                                                                                                                                                       Сальвадор Дали

 

Книга стихов,1921

 

Прерванный концерт

                 Перевод Б.Слуцкого

 

Гармония ночи глубокой

разрушена грубо

луной ледяной и сонной,

взошедшей угрюмо.

 

О жабах--ночей муэдзинах--

ни слуху ни духу,

Ручей,в камыш облачённый

ворчит что-то глухо.

 

В таверне молчат музыканты,

Не слышно ни звука,

Играет звезда под сурдинку

Над зеленью луга.

 

Уселся рассерженный ветер

горе на уступы,

и,Пифагор,здешний тополь,

столетнюю руку

занёс над виновной луною,

чтоб дать оплеуху.

 

Гитара

     Перевод М.Цветаевой

 

Начинается

плач гитары,

Разбивается

чаша утра,

 

Начинается

плач гитары,

О,не жди от неё

молчанья!

не проси у неё

молчанья!

 

Неустанно

гитара плачет,

как вода по каналам--плачет,

как ветра над снегами--плачет

 

о прохладной красе камелий.

Так прощается с жизнью птица

под угрозой змеиного жала,

О гитара

бедная жертва

пяти проворных кинжалов!

 

Из книги:"Поэт в Нью-Йорке", (1929-1930)

                                        Стихи озера Эдем-Миле

Живое небо

           Перевод А.Гелескула

Я искал

и не плачу,хотя не найду никогда,

Среди пересохших камней и пустых насекомых

не увижу сражение солнца с живыми телами.

 

Я вернусь к изначальному миру

столкновений,приливов и гулов,

к истокам новорождённых,

туда,где поверхности нет,

где увижу,как то,что искал,обретёт

                      свою белую радость,

 

когда улечу,исчезая в любви и песках.

 

Туда не проникнет иней зрачков угасших

и стоны деревьев,которые любит шашень,

Там очертанья переплелись так тесно,

что каждая форма только залог движенья.

 

И не пробиться там через рой соцветий--

зубы,как сахар,в воздухе растворятся,

И не погладить папоротник ладонью

оледенит её ужас слоновой кости.

 

Там,под корнями в сердцевине ветра,

так очевидна истина заблуждений,

никелевый пловец,стерегущий волны

сонных коров розоватые женские ноги.

 

Я искал

и не плачу,хотя не найду никогда.

Я вернусь к изначальному

                  влажному трепету мира

и увижу,как то,что искал,обретёт

                      свою белую радость,

 

когда улечу,исчезая в любви и песках.

 

Улетаю--навеки юный--над пустотой кроватей,

над стайкою бризов и севших на мель баркасов.

Дрожанье удара,толчок о крутую вечность

и любовь--наконец,беспробудная Любовь!

Любовь наяву!

 

Тихие воды

      Перевод А Гелескула

 

Глаза мои к низовью

плывут рукою...,

С печалью и любовью

плывут рекою...,

(Отсчитывает сердце

часы покоя.)

 

Плывут сухие травы

дорогой к устью...,

Светла и величава

дорога к устью...,

(Не время ли в дорогу,

Спросило сердце с грустью.)

 

Из сборника:"Шесть стихотворений по-галисийски",1935

 

Пляшет луна в Сантьяго

                            Перевод Ф.Кельина

 

Посмотри,как застыл,

побелел тот влюблённый!

 

Это пляшет луна

Над долиною мёртвых.

 

В ночь теней и волков он застыл,

как они,стал он чёрным.

 

Ах!Всё пляшет луна

над долиною мёртвых.

 

Конь из камня,кем ранен он был,

в царство сна охраняя входы?

 

Это всё луна,луна

над долиною мёртвых!

 

Стёкла серые туч,кто сквозь них

взором облачным глянет мне в очи?

 

Это всё луна,луна

над долиною мёртвых!

 

Снится золото мне цветов,

умереть мне дозволь на ложе.

 

Нет!Луна безмолвно пляшет

над долиною мёртвых.

 

Дочка!Вдруг я побелела,

видно ветер стал холодным!

 

То не ветер:грустит луна

над долиною мёртвых.

 

Кто ревёт,как бык огромный,

кто под небом глухо стонет?

 

Нет не бык:луна,луна

над долиною мёртвых.

 

Да,луна в венце из дрока,

да,луна,луна,что пляшет,

пляшет,пляшет,вечно пляшет

над долиною мёртвых!

 

Из книги:Газеллы>Диван Тамариты,1936

 

Vl Газелла о горьком корне.

                                Перевод А.Гелескула

 

На свете есть горький корень

и тысячи окон зорких.

 

Нельзя и рукой ребёнка

разбить водяные створки.

 

Куда же,куда идёшь ты?

Есть небо пчелиных оргий--

прозрачная битва роя--

и горький тот корень.

 

Горький.

 

С изнанки лица в подошвы

стекает осадок боли,

и поёт обрубок ночи

со свежей слезой на сколе.

 

Любовь моя,враг мой смертный

грызи же свой горький корень.

 

Из книги:Цыганские романсеро,1924-1927

 

Пресьосо и ветер.

            Перевод А.Гелескула

 

Пергаментною луною

Пресьоса звенит беспечно,

среди хрусталей и лавров

бродя по тропинке млечной.

И,бубен её заслыша,

бежит тишина в обрывы,

где море в недрах колышет

полуночь,полную рыбы.

На скалах солдаты дремлют

в беззвёздном ночном молчанье

на страже у белых башен,

в которых спят англичане,

А волны,цыгане моря,

играя в зелёно мраке,

склоняют к узорным гротам

сосновые ветви влаги...

 

Пергаментною луною

Пресьоса звенит беспечно,

И оборотнем полночным

к ней ветер спешит навстречу,

Встаёт святым Христофором

нагой великан небесный--

маня колдовской волынкой,

зовёт голосами бездны,

--О,дай мне скорей цыганка,

откинуть подол твой белый!

Раскрой в моих древних пальцах

лазурную розу тела!

 

Пресьоса роняет бубен

и в страхе летит,как птица.

За нею косматый ветер

с мечом раскалённым мчится.

 

Застыло дыханье моря,

забились бледные ветви,

запели флейты ущелий,

и гонг снегов им ответил.

 

Пресьоса,беги,Пресьоса!

Всё ближе зелёный ветер!

Пресьоса,беги,Пресьоса!

Он ловит тебя за плечи!

Сатир из звёзд туманов

в огнях сверкающей речи... .

 

Пресьоса,полная страха,

бежит по крутым откосам

к высокой,как сосны,башне,

где дремлет английский консул.

Дозорные бьют тревогу,

и вот уже вдоль ограды,

к виску заломив береты,

навстречу бегут солдаты.

Несёт молока ей консул,

даёт ей воды в бокале,

подносит ей рюмку водки--

Пресьоса не пьёт ни капли.

Она и словечка молвить

не может от слёз и дрожи.

 

А ветер верхом на кровле,

Хрипя,черепицу гложет.