— Ну что, свет гасить? — Фабрегас от нетерпения разве что не подпрыгивал на постели.
— Подождите, сейчас Вилья придет, — попросил Торрес, сидящий на подоконнике.
— Да сколько можно его ждать-то? Может, он вообще не придет, — предположил Рамос, переворачиваясь на живот и собирая разбросанные по одеялу карты.
Из-за победы над Украиной всех охватила такая эйфория, что спать никто не собирался даже после отбоя. Цеск и Серхио позвали Фернандо и Давида к себе в номер, в картишки перекинуться, поболтать, сыграть в приставку. Торрес пришел сразу после ужина. Втроем они успели уже поиграть в футбол на Play Station и провести две партии в покер, причем второй раз — на раздевание. Серхио выигрывал, но, видимо, ему безудержно хотелось устроить стриптиз, поэтому он поминутно порывался раздеться просто так. В конце концов, никто так и не лишился всей одежды.
— Придет, раз сказал, — пожал плечами Торрес. — Я ему обещал, что без него не начнем.
— Но свет-то можно погасить? — не унимался Францеск.
— Фабрегас, тебе что, больше всех надо? — усмехнулся Серхио.
— Да я о вас же забочусь! А вдруг Арагонес пойдет проверять, увидит свет под дверью…
— Он раньше услышит твои крики.
— Мои? А сам-то ты… Ой, мама!
В дверь опять постучали. Два раза, потом еще два.
— Спокойно! — сказал Фернандо, спрыгивая с подоконника. — Это Вилья.
Торрес впустил нападающего «Валенсии», который принес с собой целый пакет совершенно противопоказанной при спортивном режиме еды: чипсы, сухарики, заварные пирожные для Детеныша и несколько коробок сока.
— А где пиво? — разочарованно протянул Рамос, заглядывая в пакет.
— Облом, Серхио, пива не будет. — Вилья почесал затылок.
— Почему? — Защитник непонимающе захлопал длинными ресницами.
— Потому что наш добрый тренер попросил в баре отеля не продавать спиртное членам сборной, а в город после девяти часов нельзя, сам знаешь, какой штраф.
— Ну ни фига себе! — Рамос надул губы. — Это не сборная, это каторга какая-то!
— Так гасить свет или нет?
— Фабрегас!!! Ладно, гаси уже!
Францеск с готовностью выключил освещение и уселся на свою постель по-турецки, обняв подушку.
— Серхио, ты чего разлегся? — спросил Торрес. — Давай, двигай к Цеску на кровать.
— Почему я к Цеску? — простонал Серхио, опять переворачиваясь на спину.
— А что, я тебе чем-то не нравлюсь? — обиделся Фабрегас. — Вот тебе и сосед по номеру!
— Вот именно потому, что ты его сосед, — выдал Фернандо железный аргумент. — Давай, давай…
— Ну ладно, — вздохнул Рамос и, прихватив пачку чипсов, пересел на кровать Цеска, в то время как Детеныш и Вилья заняли его койку.
— Ну, кто первый? — спросил в наступившей тишине Францеск.
— Тебе все-таки не терпится. — Рамос ткнул Фабрегаса в бок локтем.
— Тебе-то что? — огрызнулся полузащитник. — Я тебе вообще не нравлюсь!
— Кто это сказал? Мне просто было лень вставать…
— Ну-ну…
— Хватит уже спорить, — вклинился Фернандо. — Я первый буду.
Вилья зашуршал упаковкой от сухариков, Рамос забросил в рот целую горсть чипсов, а Цеск затаил дыхание, обхватив ладонями стакан с соком.

-Итак,история про Гвоздь,слушайте!

Гвоздик, или Очень страшная история №1, рассказанная Фернандо Торресом в ночь с 14 на 15 июня 2006 года в 00:31 и услышанная им когда-то от Асьера Дель Орно.

Была в Лондоне знаменитая футбольная команда. Это была очень хорошая команда, но никто не любил с ней играть, особенно на домашнем поле. А дело было вот в чем.
Был у клуба прекрасный стадион, все на нем было хорошо, кроме одного: прямо в штрафной, напротив ворот, торчал из газона большой ржавый гвоздь.
Однажды капитан команды подошел к своему тренеру и спросил:
— Тренер, а зачем у нас в штрафной из газона гвоздь торчит? Парни вот жалуются, что запинаются, да и играть к нам никто не ездит из-за этого. Может, выдернуть его нафиг?
А тренер ему и говорит:
— Ты что? Ни в коем случае не выдергивай этот гвоздь, а то случится что-то ужасное!
— А что ужасное? — спросил капитан.
— Лучше тебе этого не знать, сынок, — ответил тренер и ушел.
Так капитан и не узнал, что именно произойдет, а футболисты все запинались. Тогда капитан пробрался ночью на стадион, выдернул ржавый гвоздь из газона и выкинул его. Ничего ужасного не случилось, и капитан уже думать забыл про ржавую железяку, а тут приехала к английскому клубу играть самая сильная команда из Испании.
Стали они играть, долго никто не мог забить, но тут испанский форвард ворвался в штрафную, не споткнулся о гвоздь, потому что его уже не было, и забил победный гол.
А тренер вскочил со скамейки и как закричит:
— Эх ты, капитан, что же ты наделал? Говорил я тебе, не выдергивай гвоздь, случится ужасное, а ты меня не послушался, и теперь мы не выиграем Лигу чемпионов!
Торрес закончил историю и принялся за третье пирожное. Фабрегас закашлялся, подавившись соком, Серхио от души хлопнул его ладонью между лопаток.
— Испугался? — участливо спросил защитник.
— Придурок! Ты меня чуть не убил!
— Посмотрите, какие мы нежные!
— Рамос, я тебя ночью подушкой задушу, вот только дождусь, пока все уйдут…
— Ой, как страшно, я весь трясусь! — Серхио закатил глаза. — А кто следующий рассказывать будет?
— Ты и будешь, — обиженно проговорил Цеск и отвернулся.
— Ну ладно, мне чего… Короче…

Зеленые бутсы, или Очень страшная история №2, рассказанная Серхио Рамосом в ночь с 14 на 15 июня 2006 года в 01:05.

Жил-был один бразильский футболист. Он был очень талантливый и, несмотря на то, что был еще очень молодой, получил уже все награды и выиграл все кубки. И вот он поехал на чемпионат мира. Очень он мечтал стать чемпионом и больше всех забить, хотя и был только полузащитником. Он старался изо всех сил, бегал по всему полю, обыгрывал защитников, показывал офигительный дриблинг и забивал в каждой игре.
Футболиста выбирали лучшим игроком каждого матча, его сборная вышла из группы с первого места, выиграла в одной восьмой финала. И тут он увидел, что у него бутсы совсем износились: шипы стерлись под корень, в подошве дыры, шнурки изорвались.
И вот пришло время играть четвертьфинал, а мама и говорит футболисту:
— Иди играй, сынок! Но только помни: не надевай зеленые бутсы!
Футболист пришел в раздевалку, смотрит — стоят зеленые бутсы, и такие красивые, как раз под цвет бразильского флага. Вспомнил он, что ему мама говорила, но подумал, что она просто суеверная. И надел зеленые бутсы.
Вышел он на поле, чувствует — бегать стало легче, ноги сами его в штрафную несут и забить стараются. Наколотил он в той игре три мяча, а когда после игры снял зеленые бутсы в раздевалке, увидел, что ноги стерты до кровавых мозолей, но не обратил на это внимания. Подумаешь, новые бутсы, вот и стер.
На полуфинал футболист снова надел те же зеленые бутсы. И снова стал играть еще лучше, забил в этот раз шесть мячей. А после игры обнаружил, что ноги уже почти до мяса стерты. Тут ему уже это странным показалось, вспомнил он, что мама ему говорила. «Ну ничего, всего одна игра осталась, самая важная, — подумал футболист из Бразилии. — Надену последний раз эти бутсы, а потом выкину».
И вот вышел он на поле в финальном матче. И забегал еще быстрее, чем раньше. Никто с ним справиться не может, защитники уже бьются в истерике, тренер соперника рыдает на скамейке, своя команда вообще на поле стоит, потому что делать ничего не надо, а он, знай себе, забивает. Десять голов забил, и еще хотел, но тут судья дал свисток. Так стал бразильский футболист чемпионом мира, получил вместе со своей командой кубок, облился шампанским. Выбрали его самым лучшим футболистом турнира. В общем, сбылись все его заветные мечты.
А потом футболист вернулся в раздевалку, снял зеленые бутсы и видит — вся команда как-то странно смотрит на его ноги. Бледные все, глаза вытаращили, кто-то даже в обморок упал.
Посмотрел он вниз, а у него вместо ступней одни кости остались.

— Ужас какой! — подал голос Вилья. — В жизни теперь не надену зеленые бутсы! Хорошо, что у меня красные.
— У меня синие, слава Богу, — вздохнул Торрес.
— А у тебя, Цеск, не зеленые? Что-то ты так побледнел. — Рамос опять пихнул Фабрегаса в бок.
Полузащитник не вынес и с диким шипением набросился на Серхио, повалил его на кровать и стал душить, повторяя:
— Не зеленые, не зеленые, не зеленые!!! Белые! Белые, слышишь ты! Что ты ко мне привязался, Рамос?!
— Нравишься ты ему, Цеск, — подмигнул Давид. — Просто Серхио маленький, по-другому свои чувства выражать не умеет. Были бы у тебя косички, он бы их точно дергал на тренировках.
— А если бы у тебя была грудь, Францеск, он бы тебе лифчик линейкой расстегивал в столовой, — добавил Торрес, облизывая пальцы, испачканные в креме.
— Не надо мне косичек! И грудь я не хочу!
— Зря, — вздохнул Рамос, все еще удерживаемый Фабрегасом за горло, и захрипел, потому что полузащитник стал душить его с новой силой. — Мне твоя идея, Детеныш, очень понравилась…
— Заткнись, Рамос, шею сверну, — пригрозил полузащитник.
— Ладно, Цеск, ну отпусти уже его, — попросил Вилья. — Он больше не будет. Правда, Серхио?
— Ладно, не буду, не буду. Пусть теперь Цеск свою историю рассказывает тогда.
— Да легко! Короче, это история про черного форварда…
— Чего-чего? — немедленно перебил Серхио. — Надеюсь, не про Это’О? Ох, он мне крови попортил в этом сезоне...
— Серхио! — предостерегающе произнес Цеск.
— Подожди, подожди, я угадаю! Про Дидье Дрогба?
— Да нет, при чем здесь…
— А, я понял! Про Тьерри Анри! — возликовал Рамос.
— Да с чего ты взял! — чуть не заорал Фабрегас.
— Эй! — шикнул Торрес. — Тише, вы! Услышат же! А что, не про Анри?
— Ну как же, с чего взял… — взялся объяснять Рамос. — Черный форвард. Негр, значит. А у тебя, Цеск, в «Арсенале» как раз Анри форвард и чернокожий, разве нет?
— Нет! Серхио, в истории он черный не потому, что негр, а просто так. Дослушай сначала, чего ты перебиваешь-то все время? И вообще, что это вы сразу к моему капитану привязались, я же ваших не трогаю!
— Да пожалуйста, — с улыбкой пожал плечами Давид. — Мой капитан живет через две двери налево. Можешь пойти и трогать Альбельду хоть всю ночь. Или вон, Торреса потрогай, он у нас сам себе капитан…
— Или Рауля, он у нас дважды капитан выходит… — предложил Рамос. — И в «Реале», и в сборной.
— Эй! Я против! — возразил Торрес. — Не надо трогать Рауля. Он спит давно уже! И вообще, Цеск, — коварно глядя на Серхио, сказал Фернандо, — лучше потрогай Касильяса, он теперь чаще с капитанской повязкой в сборной выходит, чем Рауль.
Детеныш закончил свою реплику с некоторой обидой за Гонсалеса.
— А чего сразу Икера-то? — на этот раз Серхио остался недоволен.
— Да дайте же вы рассказать парню, — вмешался Вилья.
— Вот именно…


Черный форвард, или Очень страшная история №3, рассказанная Францеском Фабрегасом в ночь с 14 на 15 июня 2006 года в 01:47.

Был в одном клубе капитан и великий форвард. Он забил за тот клуб больше всех, в чемпионате на первом месте по голам был, все рекорды побил. И вот однажды он влюбился в самого молодого и самого красивого игрока своей команды — опорного полузащитника…

— Слушай, Цеск, ты меня можешь, конечно, удушить, но можно я задам тебе один вопрос? Только один, клянусь!
— Ну что еще, Серхио, чудовище мое? — вздохнул Фабрегас обреченно.
— Молодого и прекрасного опорного полузащитника случайно не Цеск Фабрегас звали?
Францеск немного покраснел, но довольно уверенно сказал:
— Нет! Это абстрактный полузащитник.
— Аб… а… что?
— Абстрактный, Серхио!
— А по-моему, ты неравнодушен к Анри, — хихикнул Рамос.
— Да рассказывай уже, — поторопил Торрес, — а Серхио, если еще раз перебьет, мы в ванной закроем, правда, Давид?
Форварды переглянулись, и Рамос предпочел замолчать.
— Так вот…

...полюбил он опорного полузащитника. А на него уже, оказывается, тренер давно глаз положил. Все об этом в команде знали и форварда предупреждали, мол, не связывайся, тренер тебе не простит, но он и слушать не хотел.
— Я, — говорит, — люблю его, жить без него не могу. Все равно буду с ним встречаться.
А молодому полузащитнику форвард тоже очень понравился. Тренера он не любил, все его ухаживания отвергал, а с форвардом стал встречаться.
Тогда тренер разозлился, подошел к форварду и говорит:
— Ты хоть и капитан, и голов забиваешь больше всех, а если не отстанешь от молодого полузащитника, плохо тебе будет, попомни мои слова.
Но форвард не испугался, стал и дальше встречаться с полузащитником. Увидел их тренер снова вместе и совсем рассвирепел. Посадил он форварда и капитана на скамейку, перестал даже на замену выпускать, пока тот не поклянется, что не станет больше встречаться с молодым полузащитником. Но форвард упрямо молчал, только очень переживал, что не может больше на поле выходить и голы забивать. Просидел на скамейке почти весь год, мучился, мучился, а ближе к концу сезона умер от тоски.
Молодой полузащитник погоревал, да и перешел в другой клуб, а команда старого тренера проиграла в том сезоне и вылетела из первой лиги. А на домашнем стадионе клуба по ночам часто стали видеть черного призрака, забивающего голы в пустые ворота.

— Да-а-а, — вздохнул Вилья. — Какая грустная история!
— Я сейчас заплачу, — добавил Рамос, вытирая несуществующие слезы.
— Заткнись, — прошипел Фабрегас, протягивая руки к горлу защитника.
— Серхио? — Торрес приподнял брови. — В ванную идем?
— Спасибо, я уже мылся сегодня. И я хочу послушать историю Давида, я хорошо себя буду вести, обещаю.
— А у меня нет никакой истории, — сообщил Вилья.
— Как это нет? — не понял Цеск. — Подожди, мы тут собрались рассказывать страшилки, все свои рассказали, а ты не будешь? Так нечестно!
— Но я не знаю никаких страшилок, зато я умею кое-что другое…
— Звучит заманчиво. — Серхио облизал губы, соленые от чипсов.
— И вовсе не то, что ты подумал…
— А что я подумал?
— То, что ты думаешь, Рамос, вслух нельзя произносить, стыдно!
— Да ладно, прямо… Так что ты там умеешь?
— Я знаю, как вызывать судью-матерщинника.
— Кого-кого? — переспросил Фернандо.
— Судью-матерщинника. Не знаете? Ну, слушайте. Значит, надо взять стакан с водой, сверху натянуть ниточку, а на ней навязать узелков. Потом выключить весь свет, задернуть шторы и сказать три раза: «Судья-матерщинник, приди!».
— И что будет? — Цеск широко открыл глаза.
— Давайте попробуем, — загадочно предложил Давид. — Увидите, что будет. Серхио, тащи стакан с водой. У кого есть нитка?
— У меня! — Цеск метнулся к тумбочке и достал моток ниток.
Через пару минут стакан с водой стоял на полу, а Рамос усердно завязывал узелки на нитке.
— Вилья, а узелки зачем? — спросил Торрес.
— Ну как же, судья появится и станет ходить по нитке над стаканом. Будет запинаться об узелки и материться.
— А-а-а, ясно. Ну что, Серхио, готово?
— Угу!
Нитку натянули, зашторили окно и сели кружком вокруг стакана.
— Судья-матерщинник, приди! — три раза произнесли все четверо и стали ждать.
Сначала было тихо и совершенно ничего не видно, и тут громкий голос заорал:
— Ах вы, мелкие нарушители спортивного режима! Пидорасы невоспитанные!
— Пришел! — шепотом произнес Фабрегас.
— Пришел! Конечно, блядь, я пришел! А вы что думали, наебать тренера?
— Упс!..
Все четверо, наконец, повернулись к двери, где в проеме стоял разъяренный Луис Арагонес, красный от злости, и орал отборным испанским матом, страшно сверкая глазами из-под стекол очков:
— Я вам покажу, как выебываться! Да я вас на тренировке завтра до седьмого пота загоняю! Завели, бля, моду — посидим, попиздим!
— Ой, тренер. — Рамос вжал голову в плечи, словно опасаясь, что Арагонес сейчас снимет тапок и начнет лупить его по макушке.
— Ну ладно эти трое малолеток, — продолжал буйствовать Луис, седые волосы у него встали дыбом, — мозгов не нажили еще, но от тебя, Давид, я такого не ожидал! Ты же тут самый старший — и, блядь, что я вижу? —
ты жрешь чипсы! А ну быстро по постелям!