«Переимчивость» или, попросту говоря, заимствования, – естественный литературный процесс – и вовлечённым в него может оказаться художник с мировым именем, великий писатель.
Это – Вергилий, перелицовывавший Гомера.
Это – тысячи стихотворных строк, заимствованных Шекспиром из произведений предшественников или современников и выданных за свои собственные: некоторые из его драм в этом отношении похожи на мозаику.
В свою очередь, Шекспир одарил огромное количество поэтов тем, что создал сам, и тем, что заимствовал у других.
Некоторые так называемые «бродячие сюжеты» просто переходили (и переходят) из одной эпохи или страны в другую. От одного автора к другому. Большинство драматических произведений Шекспира основано на сюжетах, хорошо известных средневековой европейской литературе. Шекспир в своих трагедиях и комедиях сконцентрировал их достижения. И не для всех Шекспир оказывается «выше». Лев Толстой, например, считает, что у Шекспира характеры Отелло, Яго, Кассио, Эмилии гораздо менее естественны и живы, чем в итальянской новелле, откуда они позаимствованы. Более естественным в итальянской новелле видится Толстому и повод к ревности Отелло. «Поглощал» Шекспир и достижения своих соотечественников – Роберта Грина, Марло, Томаса Кида, Бен Джонсона...
Для России таким гениальным «поглотителем» сюжетов был Пушкин, для Италии – Данте, для Германии – Гёте.
Традиционные сюжеты (прежде всего античные) широко использовались классицистами: Расином и Мольером, Ломоносовым и Сумароковым. Мотивы легенды о чёрнокнижнике Фаусте, восходящие к немецкому средневековью, дали человечеству в ХIХ в. гётевского «Фауста», а в ХХ столетии – роман Томаса Манна «Доктор Фаустус».
Вслед за испанским драматургом XVII века Тирсо де Молиной о соблазнителе женщин Дон-Жуане писали Мольер, Байрон, Пушкин, А. К. Толстой, Леся Украинка, Б. Шоу, М. Фриш и многие другие. И каждый из авторов вносил в знаменитый сюжет какой-то новый смысл. Сохраняя основные черты персонажей и главную линию событий, писатели выражали в своих Дон-Жуанах различные миропонимания, порой противоположные друг другу. Если Тирсо де Малина карал своего героя за эгоизм, жестокость, а главное – за безбожие, то Пушкин рисовал Гуана как «импровизатора любовной песни», поэтизируя и воспевая в нём человека, верного своей натуре, внутренне свободного, чуждого какой-либо корысти и не подверженного страху смерти.
Однако, «всемирность» (определение Достоевского), всеядность Пушкина – с его «всемирными» мотивами и сюжетными линиями, нисколько не помешали ему стать великим русским поэтом! И сохранять при этом колорит любой страны, где обитают и действуют его герои, перевоплощаться в любую национальность.
«Вот сцены из «Фауста», вот «Скупой рыцарь» и баллада «Жил на свете рыцарь бедный»...
...Перечтите «Дон Жуана» («Каменный гость», – А.Г.), и если бы не было подписи Пушкина, вы бы никогда не узнали, что это написал не испанец».
Можно добавить: или не «англичанин» или не «француз», читая некоторые другие вещи Пушкина.

спасибо, Александр,
это я сделала анализ своего ученичества,
чтобы писать надо учиться:)))