[284x400]
В колонках играет - Infected Mushrooms
Настроение сейчас - задумчивое...

**Кажется, что жизнь – всего лишь пазл, разбившийся на мелкие и совершенно непохожие кусочки, а судьба – это то, что мы постепенно восстанавливаем, годами копошась в этой запутанной головоломке. Шаг за шагом, кусочек за кусочком, капелька за капелькой, вздох за вздохом – мы пытаемся воссоздать жизнь такой, какой она была дана нам изначально. Но, когда, казалось бы, начинает вырисовываться полная картина задуманного и некогда разрушенного счастья, кто-то вновь разбивает пазл на миллионы мелких кусочков, возвращая нас в самое начало пути. Самые упрямые глотают обиду и, отшвырнув в сторону боль разочарования, снова принимаются за кропотливый труд, а более слабые остаются на месте и ждут чей-то помощи, которая, в конце-концов, так к ним и не приходит. Когда Марта потеряла самый последний кусочек своей головоломки, она поняла, что дальше хода нет и принялась прокладывать третий, доселе неизведанный, путь…**

- Ах ты, сука, - взвыл Ганс. – Что, не нравится, когда трогают руками твое личико?! Брезгуешь, тварь…?!

Удар оказался настолько сильным и неожиданным, что рука, которой Марта попыталась защититься, хрустнула и в ту же секунду повисла, как тряпка. Лицо девушки стало серым, но крик, уже вырывавшийся из ее рта наружу, был прерван кулаком, резко опустившимся на красивые губы.

Удар, второй, третий… Марта лежала на полу без сознания. Ее некогда прекрасный ротик был похож на буровую скважину, из которой, вместо нефти, текла кровь. Полуприкрытые веки слегка поддергивались, скрывая за собой закатившиеся зрачки.

- А так тебе нравится, ничтожество? – прохрипел Ганс. – Ты еще на коленях ко мне приползешь, сука! Еще о прощении умолять меня будешь… Ладно, мразь, отсыпайся. Еще увидимся!

Плюнув в ее сторону, он вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что на лицо Марты упал кусок штукатурки, тут же окрасившись в бордовый цвет.

Что ж… День начинался вполне обычно…

**Счастье – вещь довольно-таки субъективная, чтобы ее окончательно понять… Но, к сожалению, некоторые даже не пытаются сделать и это. Хотя, после долгих поисков и копаний в себе, можно найти, что угодно. Например, любовь. А она и есть одно из составляющих счастья, которое многие тщетно пытаются заполучить. Проблема в том, что поиск, зачастую, распространяется только на окружающих нас людей, но не на самих себя. Люди – глупые создания… То, что им кажется слишком далеким и недоступным, находится внутри них самих. Впрочем, как уже было подмечено, они слишком глупы, чтобы это понять.**

Марта сидела у окна и пыталась рассмотреть лунные пятна через запотевшее стекло. На плите уже минут двадцать кипел чайник. Пар давно не вылетал судорожными струйками из его раскаленного носика, а прочно стоял столбом. Если Марта совсем недавно и собиралась попить кофе, то ей это явно уже было не нужно.

Ее пальцы выписывали затейливые пируэты, оставляя никому доселе неизвестные письмена на запотевшем окне. В голове творилось что-то неподдающееся обычной логике здравого рассудка.

- Возможно, стоит побыть одной и попытаться разобраться в происходящем, - пробормотала Марта. – А может, надо просто кое-что в себе убить? Боже, как сложно принимать правильные решения. В одном Он был прав на сто процентов: я никогда не пойму, что мне все-таки нужно…

Чайник издал угрожающе-шипящий звук и, оторвавшись от разглядывания луны, Марта поспешила его выключить. Пар еще некоторое время продолжал вываливаться наружу, но, вскоре, исчез, оставив после себя лишь влажный воздух, давно заполнивший собой всю кухню. Невидящий взгляд женских глаз еще несколько минут сверлил поверхность газовой плиты, затем вновь перекинулся к окну. Кажется, эти кратеры имели какое-то магическое свойство, способное притягивать сотни ослепших глаз.

- Я всегда боюсь остаться одна, и, в то же время, прошу, чтобы меня оставили в покое, - продолжала Марта. – Почему душе тоскливо, когда никого нет, а если рядом большая толпа, ей одиноко…? Хочется быть с кем-то и оставаться самой собой… Мне нужны все и не нужен никто одновременно…

**Однажды, сквозь сон, Марта услышала тихий скрип входной двери и щелчок, как будто кто-то провернул ключ в замочной скважине. В считанные секунды, словно цунами, на нее накатился безумно дикий страх, проникающий в каждую клеточку ее пока еще не проснувшегося мозга. Марта не понимала, откуда он взялся и почему. Она чувствовала, как ее кроваво-красные губы белеют, постепенно сливаясь с вечно бледным лицом. Казалось, что на них лежит иней, и его было так много, что при желании можно было слепить снежный ком размером с баскетбольный мяч. Она попыталась ущипнуть себя за ногу, но, при первом же прикосновении к коже, резко отдернула руку: на правой лодыжке остался ожог от горящих льдом пальцев. И еще, Марте показалось, что она оглохла… Но услышав равномерное тиканье часов, стало ясно, что вокруг царила просто мертвая тишина. “Как после ядерной войны”, - промелькнуло в ее голове, хотя она не имела ни малейшего понятия о ядерной войне.

Марта открыла глаза и поняла, что лежит на правом боку, укутавшись в одеяло из верблюжьей шерсти. Ее взгляд сфокусировался на открытой двери, ведущей на балкон. Все вокруг было каким-то мертвым, застывшим, замерзшим… “Странно, - подумала Марта, - сегодня обычный будний день, но не слышно ни единого звука. И этот дикий холод…, лето на дворе…”

Внутри, словно что-то включилось, заработало; мозг стал неожиданно принимать какие-то сигналы, и память принялась постепенно отпечатывать картинки минувших событий.

Вот, Марта сидит на стуле, уставившись в телевизор. Ей страшно оттого, что диктор из новостной программы объявил о трех терактах произошедших буквально пару часов назад в ее городе. Марта смотрит на синий экран, и ее переполняет обида, потому что начало новому дню положено. – Оно прескверное…

Появляется новая картинка, на которой видна бледнолицая девушка с кудрявыми, черными как смоль волосами. Кудряшки прикрывают ее глаза, но все же видно, что они закрыты. К уху Марты прижата телефонная трубка серого цвета. На другом конце телефона с черными квадратными кнопками молодой человек, к которому, совсем недавно, бледнолицая красавица испытывала прекрасные чувства под названием “любовь”. Теперь Марта в замешательстве: она не может разобраться в самой себе. Происходит что-то непонятное, что-то, что неподвластно рассуждению здравого ума. А ведь еще две недели назад все было хорошо…

Молодой человек уехал в Большой город, и девушка с кроваво-красными губами принялась отсчитывать дни в обратном порядке. Она безумно скучала и с нетерпением ожидала его возвращения. Но в назначенный срок, тот о ком она думала всю последнюю неделю, не приехал. Марта узнала, что из-за каких-то непонятных причин молодой человек задерживается еще на несколько дней. Тогда она закрыла свои карие глаза, глубоко вдохнула и на выдохе сказала самой себе: “Ну, и ладно…” На следующий день Марта уже ехала со своими друзьями в машине, несший их со скоростью сто двадцать километров в час к морскому берегу. И все бы было хорошо, но этой же ночью по бледным щекам девушки стекали обжигающие кожу слезы. Они были такими же солеными, как и теплые морские волны, обмывающие в этот момент ее стройные ноги.

Несколькими часами позже Марта уснула, и на ее губах, вместе с ней, уснуло имя того, кого она так любила и ждала. Под утро, вместе с первым лучом восходящего солнца, девушка, плакавшая минувшей ночью, вновь вошла в то же самое соленое море. И волна снова омывала ее ноги, хотя они были уже совсем другими: похолодевшими и отстраненными от вчерашних проблем. И не было на кроваво-красных губах того имени, которое она повторяла всю ночь.
Несколькими днями позже, когда Марта спала уже в своей теплой и мягкой постели, раздался телефонный звонок. Это был молодой человек. Он вернулся. Уставшему и истосковавшемуся, больше не в силах выносить затянувшуюся разлуку, ему хотелось лишь одного – взглянуть в большие карие глаза и сказать ей те самые долгожданные слова, которые постоянно крутились в его голове, но, почему-то, так и не были произнесены вслух. Настало время, и все возвратилось на свои места, и молодой человек понял, насколько сильно любит бледнокожую девушку. Но, услышав его голос, Марта просто закрыла глаза и поняла, что ощущает лишь холодную пустоту. В тот момент, когда по щеке стекла ледяная слеза, картинка потемнела, скукожилась и превратилась в пепел, уступая место своей новоявленной сестре…
Часы показывали шесть утра, и в распахнутое окно влетел солнечный луч, ознаменовавший собой начало нового дня. На холодном кухонном полу, выложенном белым кафелем, сидела Марта. Одинокая и, как ей казалось, покинутая, она смотрела на многоэтажное здание стоящее напротив. Ее невидящий взгляд отражал лишь тупую боль, выползающую наружу из давно изъеденной души. В одной руке Марта сжимала острый кусок битого стекла, с другой руки стекала тонкая струйка крови, образуя на полу темно-бордовое пятно, медленно растущее в своих размерах. А в соседней комнате спал молодой человек. Вчера он был пьян и, перед тем как впасть в забытье, пообещал Марте встретить с ней рассвет. И она ждала. Ждала его всю ночь, потому что хотела рассказать что-то очень важное. Что-то, что уже давно росло в ней и рвалось наружу. Но он не проснулся и не пришел. Он просто спал крепким, непробудным сном. Возможно, ему снились безумно-фантастичные сны, в которых материализовывалось все то, чего так хочется в реальности, но не удается заполучить, потому что это невозможно. А может, он видел лишь непроглядную темень, в которой пустота главенствует над всем, что попадает в ее владения…

Но все это не важно. Важно одиночество, вливавшееся в Марту на протяжении всей ночи со скоростью несколько литров в секунду. Переполнив до предела душу девушки, оно выплеснулось наружу в виде крови, уже прекратившей течь, постепенно сворачивавшейся на полу и на бледной коже.

Но Марта продолжала любить молодого человека. Она надеялась, что он питает к ней те же чувства, просто, по какой-то неясной причине, скрывает внутри себя. Хотя, эта надежда постепенно сворачивалась так же, как и кровь на ее руке.

Неожиданно сверху падает новая картинка: свежая и насквозь пропитанная грустью – картинка минувшей ночи.

Марта сидит на краю балкона, свесив с бортика босые ноги. Рядом стоит молодой человек. Его лицо закрыто дрожащими руками – он плачет. Пятью этажами ниже кто-то сидит на лавочке и ругается отборным матом. Слова взлетают высоко в воздух и, рассыпаясь на сотни мелких частичек, проникают в уши тех, кто, страдая “бессонницей”, сидит на балконе.

Марте безумно грустно и тоскливо: еще немного, и она зальется приступом дикого плача. Полчаса назад, молодой человек признался ей в любви. Он сказал, что их временная разлука изменила его: он стал совершенно другим; он понял, что ему нужна только она – обладательница кроваво-красных губ и бледного лица… В ответ на его слова Марта долго молчала. Гнетущая тишина, словно вата, набивалась в уши постепенно добираясь до мозга. Парень, сидевший напротив, был бледен, как известь. “Теперь мы сровнялись в счете, - думала Марта. – Он такой же, как я…”

- Уже слишком поздно, - произнесла она шепотом. – Еще пару недель назад эти слова сделали бы меня самой счастливой в мире. Но ты опоздал…

Молодой человек медленно поднялся со стула и вышел из комнаты. Он ничего не ответил, не проронил ни единого слова. Он просто встал и ушел.

Внутри Марты будто что-то взорвалось и разлетелось осколками по всему телу. Из сердца хлынул мощный поток страха и ноющей боли, постепенно подкатывающей к горлу. У девушки перехватило дыхание, и закружилась голова. Такого поворота событий Марта никак не ожидала. Ей казалось, что все уже давно решено и, единственное, что оставалось сделать, так это поставить точку. Но он сказал, что любит, а это не входило в ее планы. Марта думала, что их разрыв станет тихим обыденным событием – еще одной законченной главой в книге ее жизни. Но, как оказалось, это была не концовка, а всего лишь абзац. Марта вскочила на ноги и устремилась вслед за молодым человеком.
Он стоял на балконе, повернувшись к ней спиной. Она спросила, о чем его мысли, но не получила ответа. Ночная тишина ворвалась не только в квартиру, но и в душу, сделав ее тяжелее на несколько килограмм.

Они долго стояли, смотря на звезды, не проронив ни звука… И между ними будто росло и сокращалось расстояние.

Несколькими часами позже Марта уснула, крепко обняв молодого человека, так ничего и не сказав. Ей снилось, как она целует его мягкие губы, обнимает за худые плечи и пытается защекотать, ведь он боится щекотки, а это забавно… Они гуляют по ночному городу и, крепко взявшись за руки, рассказывают друг другу истории: веселые, грустные, правдивые, выдуманные… Она чувствует, как тепло его тела входит в нее и проникает в каждую клеточку… Он рассказывает анекдот, и ее заводной смех сотрясает воздух… Она улыбается, она улыбается, она улыбается… Сквозь толщу сна ее губы беззвучно произносят, что безумно любят его.

Картинка растворяется в воздухе, но на ее смену не приходит очередное воспоминание. Марта видит тот же самый балкон и приоткрытую дверь, словно приглашающую войти внутрь. Единственный звук живущий в этом мире – тиканье часов. Она хочет лишь одного – перевернуться на другой бок и нежным поцелуем разбудить молодого человека. Марта скажет, что теперь все будет хорошо, ведь они любят друг друга, а важнее на этом свете не может быть ничего. Не только смерть главенствует над миром, но и любовь, подчинившая себе костлявую старуху с косой, марширует широкими шагами по людским сердцам.

Крепко зажмурившись и улыбнувшись всему миру, Марта разворачивается. Открыв свои карие глаза, она видит лишь смятую подушку, свидетельствующую своими неровностями о том, что на ней кто-то спал. Проведя рукой по простыне, девушка чувствует исчезающее тепло его тела. Она вскакивает с дивана, выбегает из комнаты в кухню и видит недокуренную сигарету, тлеющую в пепельнице. В мире, вдруг, становится темно. Лед, обжигающий босые ступни, холодным огнем поднимается к горлу и, зажимая его в свои беспощадные тиски, замораживает крик, которым Марта так и не сможет разрушить всепоглощающую тишину…**

По ее щеке протекла одинокая слеза и упала на руку, вызвав дрожь по всему телу. Марта вздрогнула: на улице поднялся ветер, и маленькая веточка, растущего вблизи дерева, принялась одиноко царапать по стеклу. Все элементарно просто – наступила плакучая осень, принесшая с собой издалека межсезонную депрессию. Самое страшное заключалось в том, что это межсезонье продолжалось всю сознательную жизнь девушки, так внимательно разглядывавшей лунные кратеры.

(c) ShurbanCore