Саныч часто говорил, что от безделья снятся яркие сны. Я с ним не соглашалась. Но эти выходные действительно пролетели незаметно, причем я не делала ничего из того что планировала: не рисовала, не съездила в магазин за покупками и даже мусор не вынесла, а судя по запаху - это уже нужно сделать безотлагательно. Я не читала, не повалялась в ванне, и даже не посмотрела кучу серий сериала. Чем же я занималась?
Ну... я сделала огромный таз винегрета, не понимаю зачем так много, так и не научилась готовить на себя одну. Еще пробовала в субботу нарисовать букет сирени по вебинару, но ничего не вышло и я расстроилась. Еще, я пересмотрела целую кучу иллюстраций в инстаграмм и на пинтерест, изумляясь, наслаждаясь, жадно и завистливо ловя детали.
Много спала. Так вот про сны. Мне сначала приснился какой-то француз времен Людовика 14-го. Я пристально смотрела на него, потом вдруг воскликнула: "Я вас знаю! Вы - Дорен де Фю!" Он был изумлен, аж онемел на секунду. Потом собирался что-то сказать, но я проснулась. Даже успела набрать в поисковике это имя, щурясь спросонья от яркого света экрана. И Яндекс и Гугл не знали кто это. Зато предложили побольше узнать про Даниэля Дефо (я про него со времен школы не вспоминала), про биатлонистку Дорен-Абер Мари (про биатлон знаю только песню "Словом, мы все больны гандболом". А, это не про биатлон... Тогда ничего не знаю), и еще Дорен Фейн (какая-то американская актриса). А, ну и конечно, Луи Де Фюнес, куда без него.
Так я и заснула. Оказалась в каком-то городе. Русском. Уже темно, но темно по-зимнему, то есть это может быть сколько угодно времени. Мне позвонила подруга. Мне показалось, что это Mall и я даже решила было, что я в Питере. Но для Питера уж больно все как-то по-Саратовски. Но вроде бы и не Саратов...
Мэлл позвала меня на просмотр фильма, но не в кино, и фильм не художественный. Что-то научное или историческое и на базе какого-то института. По словам Мэлл, это какая-то супер модная фишка. В зналии института одновременно начинается два бесплатных вечерних сеанса. При этом не понятно заранее на какой именно сеанс ты попадешь. Распределяют рандомно. В одном зале, как и ожидается, будет идти документальный фильм. А вот в другом зале ученые будут во время сеанса фильма проводить какие-то замеры и снимать со зрителей показания приборов. А по окончании сеанса зрители заполняли анкету и получали за это неплохие деньги. А деньги мне не помешают, я в непонятном городе без вещей и даже не уверена, есть ли у меня кошелек. Вот телефон точно есть.
На сеанс я попала, так и не увидев подругу, видимо мы оказались на разных сеансах. Зал был очень большой, без лож. В центре были обычные ряды обращенные к экрану и там все места были уже заняты. По бокам зала, были сиденья, обращенные к залу. Может быть это для сеансов, где ученые делали замеры с зала? Сейчас боковые места пустовали, поэтому я и еще несколько человек заняли эти места.
По залу, согнувшись в три погибели, дабы не мелькать на экране силуэтами, перемещались тетки с закрученными в советские халы волосами. Учитывая неудобную позу, они умудрялись оставаться переисполненными чувством собственного достоинства наделенного властью человека, находящегося "при исполнении". Одна такая "с халой" отделилась от группы рышущих по залу подружек в поисках зачищиков беспорядка, и набросилась на нас с упреками, что мы заняли не те места. Она грозно шипя оттесняла нас в другую часть зала, где насупившись, нас уже ждала ее товарка, с возмущением гоня нас со своей территории. Нас перегоняли с места на место, действо походило, то ли на охоту, то ли на спортивную игру с мячом. Сеанс окончилася, сюжет фильма остался для меня загадкой.
Вестибюль института поражал монументальностью. Потолки исчезали в темноте над светильниками на длинных шнурах. Стены отделаны мрамором, на полу каменные узоры. На верхние этажи ведет широкая лестница с резными балясинами и отполированными деревянными перилами. Окна - высоченные, под потолок, с глубокими подоконниками и с зимними узорами на стеклах.
Посетителей было очень много, а стульев, почему-то, очень мало. В здание вваливались тетки в оренбургских платках, и мужики в ушанках, завязанных под кадыком, в бесформенной зимней обуви и с авоськами в руках. У подоконников из зимних коконов вылуплялись бабочки. От гардероба во внутренние помещения проходили кавалеры с дамами в облаке локонов и французских ароматов, в утонченного силуэта платьях, в легких туфельках и с маленькими сумочками в руках.
Вдруг откуда-то из недр здания набежала волна шумных веселых и воодушевленных школьников. У каждого на ремешке через плечо свисала красная сумочка. От сумочки тянулись провода к белым нарядным наушникам. А еще у детишек были красные пилотки в тон сумкам. Не хватало только пионерских галстуков. Две подружки остановились неподалеку от меня и я увидела что в сумочке находится кассетный плеер. Там была экскурсионная запись. Но девочек явно занимала не сама экскурсия, сколько древний девайс. Они смотрели на чудо техники моей молодости с таким благоговением, с которым я могла бы смотреть на механического сверчка изготовленного в 16-м веке: "Ну надо же! Тогда что, уже умели делать такие механизмы? И оно что, даже еще работает? И я могу взять это на время и попробовать сама его завести? "
Я вышла из здания. Позвонила подруга, оказывается сеанс давно окончился и она не дождалась меня, ушла. Извинилась, что я не попала на сеанс с оплатой, что поделать - господин случай.
Улица была хорошо освещена, а мне захотелось углубиться в одну из темных улочек, спасаясь от суеты и общего, какого-то показушного веселья. Я шла по дремотной улице деревянных домов с просвечивающим сквозь ставни голубым светом. Я уже забыла как хорошо мечтается под скрип снега... Навстречу мне шел мужичок в тулупе, не старик. Видимо возраст у меня уже такой, что я уже чую в пропитых, видавших виды мужичках, своих ровесников и не могу назвать их старичками, как раньше.
Мужик выгуливал на поводке маленькую собачку, смешную, песочной масти, коротколапую и с длинным тельцем. А вокруг собачки вертелись веселые плотные щенки такой же масти, но размером с собачку на поводке. Щенкам от силы было месяца по два. Как то сразу было ясно, что щенки не могут быть детенышами этой собачки. Один из щенков, не такой веселый как остальные, пассивно висел в руках у мужичка. Я почему то поняла, что вся эта свора была очень голодна и стала рыться в карманах, но нашла у себя только пршут. Показываю мужику, мол, ведь нельзя им, это же соленое. А он машет рукой, что им, оглоедам, все в пользу пойдет, все сожрут. А коли соленое - снега много, небось, жаждой маяться не будут. Понимаю, что неправильно и нельзя, но отдаю собачкам пршут, надеясь, что будет им впрок. При этом растроганно втираю мужику, что они же братья наши меньшие, и что мы в ответе за тех, кого приручили, и что наша человеческая обязанность кормить и согревать всех, кто не может о себе позаботиться. Помню, очумевшее от удивление лицо мужика, принюхивающегося, а не я ли из нас двоих "под градусом"?
Потом я шла по улице барачных пятиэтажек. Фонарей совсем не было, только от снега шло светло. Для начала неплохо было бы определить, в каком я городе. Это явно не Москва, определенно не Подгорица и не Саратов. На Питер тоже мало похоже. Хочется верить, что я не на дальнем востоке и не на крайнем севере. Потому что я не представляю, как оттуда выбираться и на какие средства. Да и вообще, в моих представлениях страшные это места, с лютыми медведями-шатунами, стоит только чуть отойти от города.
Кстати, неплохо было бы еще понимать направление в котором я иду. Надо у кого-то узнать, в какой стороне центр. И тут на мою тропинку сворачивает презентабельного вида мужчина, в пальто и "ботиночках на тонкой подошве". А в каждой руке у него на коротком поводе по мини лошадке. Причем это были не пони, а именно мини лошадки, но размером с крупненьких пони. Я умиленно простерла к лошадкам руки и отчаянно сюсюкая стала у ним приближаться. Мужчина что-то предостерегающе говорил, но я не слышала его, восторженно пялясь на всхрапывающих и встающих на дыбы красавчиков. Мужчина видимо побоялся приближаться ко мне и скрылся в переулке. А я сообразила, что так и не узнала где центр. Может быть, я сейчас все больше и больше удаляюсь от цивилизации... Беспокойства у меня, что я потерялась не было. Меня совершенно не волновало что мне негде ночевать, что мне нечего есть Вот только все больше хотелось узнать где же я.
Я решила поискать по дороге названия улиц, может быть они что-то подсказали бы мне. Обычно же на перекрестках пишут улицы и номера домов. Кстати, а нумерация обычно начинается ближе к центру? Или вне зависимости? В мозгу возникли какие-то ассоциации то ли с главпочтамтом, то ли с железной дорогой. Кстати железная дорога это хорошо, это - домой.
Я вышла на широкую площадь с монстрическим сооружением. Это было одновременно похоже на старый горнолыжный подъемник и заброшенную советскую карусель. Откуда-то из предрассветного тумана выезжали парные сиденья с подставками для ног, разворачивались у меня над головой слегка притормаживая и, поскрипывая, опять удалялись в туман. На высоте сидений было что-то вроде перронов к ним вели лестницы. И тут я заметила что над лестницей висит название, но меня стало слепить просыпающееся солнце. Я отходила в тень, подходила к зданию ближе, пыталась посмотреть на надпись со стороны и наконец прочитала что это "Тамбовская эко-станция". Ха-ха, так нужно было бояться наткнуться на выселках не намедведей, а на волков. Еще на здании висела табличка, что это наследие советских времен и что власти города приняли решение восстановить обзорный маршрут, ведущий через весь центральный район.
Странно, конструкция хоть и работала, но была совершенно пустынной. Наверное, слишком рано для горожан, спешащих на работу. Но теперь хотя бы ясно, что я в центре города. Никогда не была в Тамбове. Надо сфотографировать на память "Эко-станцию". Но опять мешало поднимающееся солнце. Тогда я увидела двигающийся тросс с прищепкой как раз под телефон.
Я включила видеозапись и прикрепила телефон, пусть меня оттуда, сверху поснимает. Не знаю о чем я думала, когда препила телефон НА ДВИГАЮЩИЙСЯ тросс, но когда с ним начал двигаться и мой телефон, я несказанно удивилась. Потом подумала, что он наверное сделает круг вместе с сиденьями и я узнаю сколько по времени занимает маршрут. Так мне почему-то казалось безопаснее, чем проехать самой. Но телефон не уехал вместе с маршрутом, он поднялся над перроном и там завис.
Я решила подняться по лестнице, но тут из тумана выехали не просто парные сиденья, а выползла и замерла целая кабина с пассажирами. Лестницы сразу оказались забиты торопящимися спуститься людьми. Я попыталась сунуться на служебную узкую лесенку, но там кто-то уже копошился. Видимо с прочими пассажирами кабина привезла и работников станции. Я стала их уговаривать помочь достать мне телефон. Девушка безразлично отмахнулась, и стала самозабвенно то ли привинчивать что-то, ли ли отвинчивать...
Парень обратил на меня больше внимания, он сочувственно посоветовал вызвать мне скорую спасательную бригаду. Мол у них и стремянка найдется. Вызвать... Ага... По телефону, наверное... Который висит над перроном... Я состроив гримасу решимости полезла по лестнице наверх к перрону. Парень, поняв, что так просто от меня не отделается, вхдохнув, полез за мной. Оказавшись на перроне, я поняла, что телефон не достать даже подпрыгнув. Нужно подниматься еще на один пролет выше - на технические конструкции, похожие на строительные леса и пробовать оттуда подцепить телефон с троса. Молодой человек решительно отстранил меня и стал первым подниматься на следующий уровень. Мой герой!
Поднявшись по лестнице, я увидела, что сотрудник станции уже наполовину свесился вниз. И все выглядело так, что свесившаяся половина вот-вот перевесит и я ухвалила парня за голени. Потом испугалась, что он может выскользнуть из сапог и я схватилась за пояс штанов. Но тело стало выскальзывать и из штанов и я схватила заодно и подол куртки. Задняя часть тела стала беспокойно елозить и дрыгать ногами под моей тяжестью. Я решила что это знак тащить наверх. Я стала отползать и тащить, отползать и тащить, тело как будто вытягивалось, не появлялось ни торса, ни рук ни головы, только длинная-длинная спина, как у змеи. В какой то момент я испугалась что она вот вот лопнет, как натянутая струна...
И я проснулась.