Дремала сойка, спал глухарь,
У колокольни, будто встарь,
Присев на паперть, прислонясь,
Вздыхал звонарь, и наклонясь
Кивал усталой головой –
Шептал молитву сам не свой.
И холод камня не пугал,
Никто не гнал, и он шептал
В безлюдьи полуночных дрём,
Шептал о чём-то о своём.
И слышалось в ночной тиши:
"Прости нас, Господи, спаси!
Прости меня и тех, кто мне
Жить не давал в родной земле,
Кто не давал растить детей,
Любить и жён, и матерей!
Прости за мысли о себе,
За жизнь мою на той войне
И сделай так, чтоб твой солдат
Не зазвонил опять в Набат!"
Он протянул свою ладонь,
И камень чувствовал огонь,
Он сделал шаг в ночной тиши,
И храм впитал тепло души.
И ночь пронзил незримый зной,
И к звонарю пришёл покой;
И утром огласил окрест
Великой силы Благовест!