Владимир Шилейко
x x x
Ничего не просил у Бога:
Знал, что Бог ничего не даст.
Только пристально так и строго
Всё смотрел на красный закат.

За спиной жена говорила:
«Что ты сморишь так? Что стоишь?
Похули Господне Имя
И с закатом, с темным, умри».

Не хотел. И был без надежды,
И опять не хотел — не мог.
А холодная ночь одежды
Уронила на мокрый песок.

2

Она — бледнее, чем вчера, —
Полулежала в пестром кресле,
Пока дрожали веера
Вечерних вздохов легкой песни.

Над тишиной печальных лиц
Зажглась презрительно и тонко
В свинцовом сумраке ресниц
Слеза капризного ребенка.

И в час, когда тоску труда
Переплывает смутный гений,
Душа взмывает иногда
В туманах темных вдохновений.

Пронзительно поет любовь,
Живет в словах, как в складках шали,
В простом узоре скудных снов
На черном кружеве печали.


3

Я думал: всё осталось сзади —
Круги бессмысленных планет,
Страницы порванных тетрадей.
Я верил: будущего нет.

Так я темно и слепо верил,
Так обручил себя судьбе,
Сказал обет и запер двери,
А ключ, Господь, вручил Тебе.

Ты видел все мои года
За книгою о Беспредельном,
Все ночи страшного труда,
Все слезы о труде бесцельном.

1913

LI 5.09.15