Сколько я себя помню, очная ставка моей семьи всегда находилась в старинном родовом гнезде на квартире прабабушки в самом центре Тамбова на улице Степана Разина, куда все ветви нашей фамилии съезжались каждое лето и на Новый Год, пока окончательно не перебрались в Тамбов. Единственным благодарным слушателем моих бесконечных рассказов (а я в то время активно практиковался в сочинении истории про "Бибигона" и девушек красавиц) во время нашего пребывания в Тамбове становилась моя прабабушка. Поэтому расставание с местом, где мне оказывали столь тёплый приём, каждый раз сопровождалось сильным расстройством моих нежных детских чувств:"Бабуля, иди, я тебе буду рассказывать как мне в Минске плохо живётся!"

В Минске мы жили действительно довольно скромно: завод предоставил отцу комнату в общежитии, в которой родительская тахта, моя кровать с решёткой и письменный стол расположились на шикарном ковре. Из кровати я уже несколько вырос, но в условиях экономии пространства и денег, иного выбора у меня не было. Однажды, пытаясь добраться до вожделенного места отдыха, я никак не мог перемахнуть через решётку, поэтому призывно возопил о помощи к отцу:
- Да подсоби мне Бога ради,
Подтолкни меня ты сзади.
Ещё одной дорогой вещью в нашем доме были подаренные прабабушкой матери на свадьбу позолоченные мельхиоровые ложки. К хорошему быстро привыкаешь, поэтому, когда меня отдали в десткий сад, есть невыразительными серыми аллюминиевыми ложками было посто невкусно.
- Хорошая у нас каша?
- Каша хорошая, только ложки плохие. У нас дома ложки не такие...
- А какие?
- Золотые!
И это-то в тяжёлое советское время! Между прочим, на мою семью едва уголовное дело не завели...