После знакомства с  титанами японской литературы Акутагавой, Кэндзабуро Оэ и Мисимой у меня появилась японская полка. Несмотря на то, что страсти к каталогизации не имею, эти книжки я почему-то поставила отдельно. Пожалуй, пока повременю читать ниппонцев. Современные меня не устраивают из-за своей очевидной вторичности и поверхностности, а мастеров исторического жанра у нас не переводят. Думаю, что это все интриги главного нашего япониста  - Григория Чхартишвили, который лоббирует интересы каких-то непонятных авторов.

Ариёси Савако. Кинокава

Славный семейный роман о четырёх женщинах – бабушке (Тоёно) и, соответственно, ее внучке (Хане), правнучке (Фумио) и праправнучке (Ханако). Бабушка родилась во времена махровой токугавщины, а потому свято чтит старые традиции, в соблюдении которых видит единственно верный способ избавления от экзистенциального одиночества. Хана, в силу собственной прагматичности и пунктуальности, следует бабушкиным заветам: пишет свое имя на амулете в местном святилище, выходит замуж за перспективного молодого человека, семья которого владеет землями в низовьях реки Кинокавы ( согласно старинному преданию, девушке её рода нельзя отправляться замуж вверх по течению), становится образцовой женой и в конечном счёте способствует усилению власти клана в префектуре. Её муж растёт чуть ли не до министра, а сама она так и не продвигается дальше слоговой азбуки, но при этом, читает Достоевского и изящно раскалывает сырые яйца шпилькой для волос. Ее дочь Фумио, как водится, полная противоположность бабки и матери - анархистка и космополитка. Отказывается носить кимоно и оголяет плечи. Тем не менее, всласть побунтовав в юности, также выходит замуж за перспективного молодого человека  рожает ему детей и, пройдя через ужасы войны, потеряв ребёнка и состояние (а вот нечего было выходить замуж в верховья Кинокавы), признаёт жизненную целесообразность соблюдения традиций. Ее дочь Ханако закольцовывает сюжетную линию, когда с благодарностью взирает со смотровой башни префектуры Вакаяма на изумрудную Кинокаву, ниже которой только океан.

«Кинокава» добротный, хорошо перевёденный женский роман. Мужчины тут второстепенны и несущественны. По мнению автора, всю свою силу и видимое величие они обретают лишь подле своих женщин, что, собственно и требовалось доказать.

Фумико Энти. Пологий склон

Еще один женский роман. 30-летняя супруга крупного правительственного чиновника Сиракавы Юкимото Томо поставлена перед фактом – муж решил обзавестись наложницей. Он предлагает Томо самой выбрать приличную девушку-девственницу, руководствуясь тем, что никто лучше жены не осведомлён о его вкусах. С этого момента Томо перестаёт жить своей жизнью, все ее действия нацелены на то, чтобы сохранить лицо перед господином и поддерживать порядок в семье. Между тем, годы идут, гарем Юкимото растёт. Последней его страстью становится собственная невестка. Что предпримет Томо?

Прочтя «Кинокаву» и «Пологий склон» я поняла, что довести до ума тему «освобождённой женщины Востока» японским писательницам явно не под силу. В их фантазиях женщины всегда наносят сокрушительный удар по миру мужчин, но внутренняя борьба с самой собой, это всё на что они способны. К примеру, единственный внешний протест Томо против Юкимото выражается в том, что она уже находясь при смерти, просит не хоронить ее по семейному обычаю, а просто отдать тело морю. Естественно, Юкимото отказывает ей в этом.

Ясуси Иноуэ. Пещеры тысячи Будд

Автор пытается выяснить происхождение буддийских свитков найденых  близ китайского города Дуньхуан (Западный Китай). Свитки написаны на тангутском языке, что само по себе редкость. Тангуты – исчезнувшее несколько столетий племя, населявшее государство Западное Ся, о существовании которого стало известно всего лишь 50 лет назад. Автор выстраивает свою собственную фантазию, в которой переводом свитков с китайского на тангутский занимается некий молодой книгочей Чжао Синдэ, подданный империи Сун. Волей судьбы, Синдэ оказывается в столице Западного Ся – Синцине, и как может, пытается приобщить воинственных варваров к древней культуре. Интересно понаблюдать за внутренней трансформацией самого  Синдэ. К примеру, со временем он отходит от прагматичного, частично одобряющего войну конфуцианства, и становится буддистом. Синдэ – самый настоящий книжный червь. Но жизнь заставляет его браться за оружие, переносить тяготы военных походов. Однажды он даже крутит роман с уйгурской принцессой.

Мне, конечно, было интересно узнать о том, что такое Западное Ся и кто такие тангуты. Но повествование, всё же, показалось нудноватым, а конфликт конфуцианства с буддизом – притянутым за уши. Но, несмотря ни на что, справедливость восторжествовала, и как говорится в одном древнеегипетском литературном памятнике, «Мудрые писцы времён преемников самих богов, предрекавшие будущее. Их имена сохранятся навеки. Они ушли, завершив своё время»

Аяко Соно. Синева небес

"Синева небес" – это название сорта вьюнка, который 35-летняя Хата Юкико сажает каждую весну у себя в садике. Юкико – одинока, но не сказать чтобы очень несчастна, скорее законсервирована. Лет восемь назад она собиралась замуж, но жених оказался подлецом и бросил её чуть ли не около алтаря. Юкико нашла спасение в религии (она католичка), цветоводстве и шитье кимоно. Ничего нового от жизни она не ждёт, но исправно соблюдает свои личные релаксационные ритуалы. Лепит о-хаги на Пасху, красит яйца, высаживает вьюнки, составляет букеты и т.д. Судя по всему, механическая ритуальность – один из способов самопознания у японцев. Иначе как объяснить то, что они (особенно женщины) с такой маниакальностью им следуют.

Однажды около ее дома появляется смазливый, но несколько возбуждённый Уно Фудзио. Он, вроде бы, начинает за ней ухживать. Пару раз приглашает на ужин и прогулку. Однажды, находясь у Юкико в гостях Фудзио даже начинает позволять себе большее и пытается распустить пояс её кимоно, но неожиданно прерывается и уходит. Они продолжают иногда видеться, но Фудзио больше не предпримет попыток склонить Юкико к близости. Юкико принимает все с каким-то особенно непонятным смирением.

Но как оказывается впоследствии,  странное поведение её нового знакомого не оскорбление, а знак подлинного уважения и если хотите - любви. На самом деле Фудзио – серийный маньяк. Он, без видимой причины, убил и изнасиловал немыслимое количество женщин и девушек. Когда его, наконец-то, арестовывают, Фудзио начинает писать проникновенные письма Юкико, где пытается проанализировать свою жизнь и поступки. Они переписываются до тех пор, пока Фудзио не отправляют на казнь.

Конечно, праведница Юкико не Сонечка Мармеладова, а Фудзио не оступившийся Раскольников. Да и Аяко Соно не Достоевский. Но очевидный лейтмотив прослеживается. Взаимоотношения Юкико и Фудзио некая разновидность духовной дуэли добра и зла, которая  в европейской литературе рассматривается с большей убедительностью. А эти японцы, с их вечным желанием сохранить лицо, в конкретном случае оказываются в слабой позиции. Современный психоаналитик разбил бы все домыслы Аяко-сан относительно видимого смирения Юкико и отсутствия мотива у Фудзио..Ну да не будем. Книжку можно прочесть. Вполне.

Новая японская проза Он/Она.

Сборник. Составители Мицуёси Нумано и Григорий Чхартишвили

Это двухтомник формата А5. Симпатичный. В серенькой книжке «Он» - мужская проза. В чёрненькой «Она» - женская. Устав от дамских семейных хроник я с энтузиазмом взялась за короткие мужские рассказы. Во вступительной статье к первому тому Мацуёси Нумано сетует на то, что коллега Чхартишвили воспротивился его идее назвать двухтомник «Не только самураи» и «Не только гейши». Я так думаю, что коллега правильно воспротивился. Отсылаться к гейшам, учитывая комиксовый дух сборника, смысла не имеет. И так понятно, что Япония это не только.

 Рассказы собранные здесь неравнозначны. Есть очень мутные, раздражающие и откровенно слабые. А есть отличные фантасмагории, вроде «Деревни Пингвинки перед заходом солнца» или печальной дневниковой зарисовки «Когда дождь кончится».

«Пингвинга» полемичный рассказик. Я его даже вслух коллегам зачитывала и пыталась вызвать на спор. Вызвала, кстати. Коллега Фила выслушав историю про вещественную дыру, образовавшуюся в сознании школьного учителя, тут же обвинила японцев в том, что они тырят сюжеты у самого ГГ Маркеса. Впрочем, людям, чья юность пришлась на конец 70-х начало 80-х вообще свойственно подозревать современных авторов во всяких пакостях. Но за «Пингвинку» я, пожалуй, вступлюсь. Ее база – какой-то абсурдный комикс-мульт. Маркес там если и присутствует, то только в рамках общемирового литературного контекста.

Эйдзи Ёсикава. Мусаси

 Эйдзи Ёсикава, конечно, монолит. И он всяко лучше Дзиро Осараги (которого я даже рецензить тут не буду, настолько он нуден). Роман «Мусаси» - единственное, что я у него пока прочла. Пока думаю, стоит ли взяться за историю Хэйке…Не знаю.

«Мусаси» (в русском переводе «Десять меченосцев») - замечательный роман про знаменитого кенсэя Миямото Мусаси, который всю свою жизнь угробил на то, чтобы познать кендо – Путь меча.

Ёсикава достаточно подробно рассказывает о его судьбе и мотивах, интересно проследить всю хронологию его жизни вплоть до боя с искусным фехтовальщиком Сасаки Кодзиро, которого он победил при помощи меча, выструганного из весла. Становится понятно, откуда родился девиз Мусаси – познай путь всех профессий. Из-за его праноидальной склонности во всем дойти до самой сути. Трогательна история, влюблённой в него, Оцу, которая ставит крест на своей личной жизни и пытается следовать за Мусаси в его странствиях.  

В книге содержится множество полезной в хозяйстве информации: рецепты мазей исцеляющих раны, способы заварки чая, секреты приготовления туши для письма, почему хибати лучше растапливать сухими стеблями пиона, адрес лавки, где продают масло для фонарей, имя лучшего точильщика мечей е в Эдо и т.д.

Все славно, но по мне, так у Ёсикавы кенсэй вышел безмозглым и бесчувственным болваном! Гораздо более человечным и психологичным он показан в одной из исторических новелл Фудзисавы, где по сюжету в Мусаси влюбляется младшая сестра братьев Ёсиока, которых он убил на дуэли, чем и положил конец славному роду фехтовальщиков. Фантастично, но по крайней мере забавно.

 Сюхэй Фудзисава. История телохранителя

 Если Эйдзи Ёсикава это японский Александр Дюма, то Сюхэя Фудзисаву сравнить не с кем. Он сам по себе и он, до сих пор, самый читаемый автор в Японии. Переводят Фудзисаву неохотно. Видимо потому что его жанр – те самые психологическо-исторические драмы, с самураями, ронинами, гейшами. Его геори живут в периодах Эдо и Сенгоку. В тех временах, упоминания о которых стремится избегать каждый уважающий себя японский литератор. И совершенно напрасно. На мой взгляд, он очень хорош. По мотивам повестей Фудзисавы режиссёр Йодзи Ямада сделал замечательную кинотрилогию («Сумрачный самурай», «Скрытый клинок» и «Любовь и честь»).

«История телохранителя» рассказывает о приключениях молодого ронина, волею судьбы замешанного в историю ронинов из Ако. Аоэ Матахатиро, навлекший на себя гнев господина, вынужден бежать из своего клана в Эдо. Там он живёт больше двух лет и чтобы прокормить себя, хватается за любую работу. Как телохранителю, ему приходится расследовать странные случаи, предотвращать убийства и грабежи. Книга состоит из 10 автономных новелл, объединённых  знаменитым сюжетом Тюсингура, повествующем о мести самураев дома Аснао за своего, несправедливо казнённого, господина. Матахатиро, как и многие его соотечественники, сочувствует судьбе ронинов и всегда, готов предложить им свою помощь, невзирая на последствия к которым может привести это решение.

Историческая проза Фудзисавы отличается некоторой психологичностью, но мне больше по душе его необыкновенная способность к бытовым зарисовкам. Шумный, миллионный Эдо времён Генроку на страницах романа Фудзисавы выглядит объемным, визуально убедительным и чуть ли не осязаемым.