[ne brille pas] / [нет, ничего не светит feat. no reconciliation] / [||3456]
посвящается Вре
предупреждение нам с тобой ничего не светит
вроде я
примирился с этим
и ты
примирилась вроде
только что мне тебе сказать, любимая, что мне тебе ответить – подходящих слов нет не в моей гортани, но вообще в природе: «нам с тобой ничего не светит, хорошая – нет, ничего не светит»
(с)
вроде я примирился с этим, и ты примирилась вроде – с жизнью всё в порядке, я просыпаюсь в восемь, вернее я не засыпаю, мучительно и отчаянно, из последних сил улыбаюсь, грею ладони в ладонях, исключительно своих и холодных, и я как-то выживаю, когда остальные умирают и ненавидят меня или нас за то, что нам с тобой ничего не светит, но мы и дышим, и занимаемся любовью, и воспитываем внутри детей и их детскую тягу к крови, ничего, что в четыре утра ты стоишь у стены на коленях, ничего, что я плачу, я знаю – «…нам c тобой ничего не светит!» – но вроде я примирился с этим, и ты примирилась вроде.
нам с тобой ничего не светит, хорошая: воду отключили – я снег грею на газовых плитах, в квартирах, в которых из обоев сворачивают папиросы
и курят зелёный чай, сидя на холодных подоконниках (старая побелка стала серой и пахнет хлоркой), а ржавчиной пахнет всё, что должно иметь запах крови –
мои губы, мои волосы, моя жизнь, и болезненно (слезами, и спиртом, и ватой, которой надавили на детский, безымянный палец), и внутри вопросы,
на которые до сих пор нет ответов, как сейчас нет денег, и нет любви (обязательно счастливой, чтобы свадьба, дети, до смерти), и даже нет боли,
только тоска и привычный (зазубренный ещё в школе) ритм передвижения из точки А в точку В и бега по кругу, останавливаясь только тогда, когда
остановится сердце и время, вроде вчера было вчера, а оказывается уже неделю назад я снег грел на газовых плитах, в квартирах, в которых и не было меня.
нам с тобой ничего не светит, хорошая: зимой трудно не вернуться к тем, кто тебя оставил или кого оставил ты (не ради тепла, возможности, пока вода
набирается в ванной, целоваться, просто ты не помнишь себя, а они помнят). я же не знаю, но понимаю, что нельзя так, как я – в себе храня
память, похоронить себя под одеялом (и разве важно, что сны не имеют смысла, когда снятся живыми мёртвые люди, и кажется, что эти месяцы, годы
не случились, а тоже приснились). и разве может быть иначе, ведь это ненормально, что он, будучи старше меня на два года, через пару часов, завтра
окажется меня младше. мне жаль, я не хотел смертей и чёрной одежды, звонков на несуществующий номер, я просто молился быть свободным, хотел свободы.
нам с тобой ничего не светит, хорошая: видишь, как вышло – я пытаюсь писать о своей жизни, а пишу лишь мысли, но я уверен, что всё, что я говорю – правда,
хорошая, самая горькая правда.
***
нам с тобой ничего не светит, хорошая – нет, ничего не светит
вроде я примирился с этим, и ты примирилась вроде
(c)