Тень – это маковых оттисков звук. Без единого грамма печали. А снег…

Офортами мерзлых капель на окне, по другую сторону рам прорываются астры – тихие блестки космической пыли. Они прорастают под твоими пальцами, недостаточно холодными, чтобы под ними не таял ледяной рельеф крупитчатой тьмы – превращения в вечность. Ты, запахом кориандра и сплавленных свечек, тиснишь в горячке червленое стекло. У тебя снов с запасом. В них ты намертво укрыт в лиловом. Отчаянно превосходном.

Сквозь алое безумие февральских грачей, сквозь бестактное  безмолвие белых камелий, в лихорадке бьются следами ангелы на снегу, те самые, воспетые поэтом, и со вкусом кубинского кофе. Который совсем без сливок, но с лепестками голубых цветов.

Незабудки – это киноварью мается закат. В тихой надежде на встречу. А…

…ты, по ту сторону стекла, пряными чертами следуешь изгибам уже начерченных линий, отпивая по глотку из кипящей чашки, морщишься и улыбаешься как можно теплее. Едва заметно,  насколько позволяет терпкий кофе. Сейчас ты с ног до головы в холодном кобальте ночи. Глубоко синем.

Через приторное гудение веток, и галопом за хрусткие крыши домов прорывается небо, первозвёздами срывая дым с заиндевелых труб, распаренных, с миндальным привкусом карамели. Тем самым, что в твоем кофе, и вовсе без молока.

Ты трогательно мешаешь в чашке васильковый нектар и беспрекословно нежно пробуешь, не нужно ли еще сахару. Ты, по внешнюю сторону жгучего стекла, оставляешь на память отпечатки точеных ладоней. Завечерне.