Ночью тебя хватают и рвут аорту, ты смотришь по сторонам расширенными зрачками на не рожденных детей и хирургов, делающих аборты. Что это? Скоро тьма – чувствую позвонками – дальше детство, утроба, зачатие, утлый челн – я возвращаюсь в суть – к шлейфу, причалу, рифу, берегу, тверди, слову /которое не при чем, ибо из жизни всей предсмертному верить хрипу только могу/, к Софии, трем её дочерям – дальше не разобрать, ни вспомнить, ни зацепиться краешком жизни за стены тоннеля, ведущего к тем дверям, перед которыми толпами бродят самоубийцы. И вдруг отпускают – тени - зашивают тебе аорту, ранка – как на собаке – заживает за три недели и тебе остается только кошмарное утро и память о взглядах хирургов, делающих аборты так, будто они, невинные, не при деле..