Поход на Север – как конвульсии эпилептика. Доктор, неужели ты думал, что всем по плечу ветер сбивающий с ног, неужели ты думал – всем по плечу соль на растресканной коже. Доктор, почему ты зашил столько ран, наложил столько белых повязок, вколол столько морфия в вены, посадил в инвалидные кресла – но! – ты не сказал повернуть. Новый день по щекам проходился ладонью, был беспомощным каждый урок, отвечая который ты был награжден не отметкой, а болью, где-то в центре груди. Доктор, ты говорил, что в каналах здесь нету воды, что течет в них веками только вера в того, кто является ночью, только сила твоя, без которой тебе не пожали б руки /а пожали бы нервно плечами/, только рвущая душу тоска вперемешку с слезами детей, Доктор, ты не сказал повернуть, ты прибил мою веру гвоздями к кирпичной стене, как картину, которой там самое место, ты смотрел на неё. А старуха с косой привязалась к нам в самом начале, её тонкие пальцы опускались в Фонтанку и срывали победы, доктор, ты ей давал аспирин и мерил давление ночью, ты воочию видел её, почему ты тогда не отсек ей руки.

Поход на Север – как очередь многие дни за товаром по имени Правда, шприц на 10 кубов мне вколол внутривенно её, внутрисердечно и кровь донесла во все жилы. Доктор, бьется ли сердце мое, есть ли пульс у меня, долог срок мой? Ты молчишь, ты стоишь у окна и смотришь в холодную даль на чарующий Север.