Пиздец выживает внутри как в подвале крыса, да еще, паскуда, порой плодится, у него золотые зубы и 8 деток. Он не смыкает глаз, потому что Он никогда не спит, потому что смотрит как у меня горит и выгорает, поджаривается всё, что возможно. Пиздец прорастает в жилы, вплетает свой стебель в вéнки, бьет палками под коленки и я просыпаюсь разбитая, гадаю на рюмках любит ли он меня или очень любит, ценит ли он меня или обожает и когда он меня погубит, как похоронит и сколько уродов до этого нарожает. Эта падла внутри столько лет не дохнет, я хватаю разорванным ртом отсыревший воздух, балуюсь эпилепсией, рефлексúей, вокруг плавятся провода, случаются города, я умножаю года на кольца, получаю реальный возраст. И опять приходится больше и чаще пить, раз не выходит поменьше, пореже жить, вокруг колосятся джины из всех бутылок, Пиздец прорастает в жилы, врастает корнями в сердце, разбивает бутылками мой затылок. Как здесь остынуть, но не простынуть, чтоб температура не 39. Абсент и коньяк говорят "подвинься!", джинам уже не хватает места, они добрались до моей постели. Всё сходится. Как остынув – простынув – продрогнув до чёрных пальцев потом согреться. Абсент молчит, любуется коньяком, мой Пиздец не видит счастья больше ни в ком.

Кроме меня.