Слава богу, что обычный зритель никогда не заглядывает за кулисы. Там все иначе. Перья, блестки и кружева костюмер спрячет в кофры. С лица звезды удалят косметику, и хорошо, что фанаты не видят своего кумира в такую минуту. Кто этот бледный до синевы, замученный бесконечными концертами человек? Вот он, обжигаясь, быстро ест из лоточка лапшу неизвестного производства, запивая ее маловкусным напитком, гордо именуемым кофе. В гримерке жуткий холод, по столику бегают тараканы, злая уборщица, наплевав на звездный статус, колотит в запертую дверь:

– Эй, долго еще ждать? Мне домой пора!

– Давай, Коля, – торопит администратор, – у нас еще одна площадка, отпоешь – и свободен.

Звезда мрачно кивает:

– Ладно, только превратите меня в суперстар, фанаты ждут!

Через пятнадцать минут из служебного входа выныривает молодой человек самого роскошного вида. Толпа с визгом бросается к кумиру.

– Дайте пройти, – мрачно цедит охрана.

– Погодите, ребята, – укоризненно останавливает бодигардов певец, – это же моя публика, я люблю ее.

Секьюрити сурово смотрят, как вверенное им тело братается с народом. Потом один из них, решив, что объятия затянулись, выхватывает «объект» любви и всовывает его вместе с разлохмаченными букетами в роскошный автомобиль. Следует приказ шоферу:

– Гони, опаздываем.

Суперстар отбрасывает цветы и стонет:

– Уберите букеты, у меня аллергия началась.

Ночью уставшего, как ездовая собака после пятидесятикилометрового перегона по льдам, певца заносят в дом.

– Ты спи, котик, – фальшиво-ласково советует администратор, – отдыхай вволю, машина в восемь утра придет.

– Зачем? Сейчас-то три утра уже, – пугается кумир.

– Забыл, зайчик, – укоряет администратор, – мы на Север летим, с гастролями. Тридцать городов за двадцать пять дней.

Едва за ним захлопывается дверь, как звезда рушится в койку. Но сна нет, желудок начинает ныть, усталые ноги гудят, спину ломит, а в голову лезут тяжелые мысли. Может, старость подкрадывается тихим шагом? Редко кто доживает на эстраде до пятидесяти. И кому ты будешь потом нужен? Уйдешь на покой – мигом забудут все. Перестанешь петь, плясать, светиться на экранах и кричать из радиоприемников – публика тут же тебя похоронит. Если потом и вспомнят и позовут лет через пять в какую-нибудь передачу типа «Наши ветераны», зрители с удивлением начнут шептаться:

– Это он? Мы думали, давно умер! А ведь эстрадный артист зарабатывает ногами и горлом, следовательно, надо успеть до пенсии сделать все, что хочется, обеспечить свою старость. Для этого нужно работать, как вол, ездить по стране, спать в ужасных гостиницах, дрожать от холода или задыхаться от жары в каком-нибудь Энске, где о кондиционерах никто даже не слышал. Семьи, как правило, нет, мало кто способен подстроиться под график звезды. Если же находится супруга среди самых верных фанаток, то даже она не выдерживает и начинает «катить баллоны»:

– Что за жизнь! Ты одиннадцать месяцев в разъездах.

Еще хуже, если в брак вступили коллеги, ничего хорошего, как правило, из такого тандема не выходит. «За все цена одиночество, иначе не получается», – поется в одном шлягере. Но это еще не самое плохое. Отвратительно сознавать, что не можешь полностью реализоваться в творческом плане. Многих певцов подминает под себя продюсер, заставляя петь «кассовые» песни, а не те, которых просит душа. Все надеешься: вот сейчас «напоешь» денег, и можно сделать нечто этакое, нетленное. Но золотые дублоны тают, гениальные мелодии так и не появляются на свет. Кто виноват? Что делать? Вечные вопросы. А еще в душе живет страх: что будет, если придет болезнь? Пропадет голос? Или капризная публика перестанет ходить на твои концерты? Вдруг новая песня «не пойдет»? Как быть тогда?

Но наступает вечер, и ты снова во всем блеске, молодой и счастливый, на эстраде. Партер гудит, воет, топает, размахивает зажженными зажигалками или свечами. Публика хочет видеть звезду. Но и певцу необходим зал, ему до дрожи нужно слышать крики, аплодисменты, чувствовать прилив энергии, который льется на сцену. Ради этого он, в конечном счете, и взошел на нее, из-за этого терпит неудобства, по этой причине лишил себя нормальной жизни, он счастлив в свете софитов, с микрофоном в руке, больше нигде и никогда не испытать подобных чувств, ничто не заменит шквала зрительской непостоянной, но огромной любви. Спросите у певца, доживающего век в честно заработанном гастрольными поездками доме: что он готов отдать, дабы вернуться хоть на короткое время на подмостки? Девяносто актеров из ста ответят: – Все!

И не надо осуждать обитателей кулис за пьянство и любовь к наркотикам. За стимуляторы и алкоголь тут хватаются в надежде подстегнуть угасающие силы. Запись новой песни, три концерта в день, интервью, телевидение, радио… Вот бы иметь побольше времени, не спать, тут-то и тянется рука к таблеткам и ампулам. Это шоу-биз, в нем выживает самый сильный, самый упорный, самый бешеный, готовый ради успеха пробить лбом бетонные стены, не всегда самый талантливый и умный, но всегда наиболее работоспособный. Лентяю на сцене делать нечего, тут никого не пожалеют. Вон вчера девочки из «Конго» рассказали, как к Гале Богачевой, нашей неувядаемой звезде, в тот момент, когда она собиралась выпорхнуть на сцену зала «Россия», где ей предстояло отпеть огромный сольный концерт, подошел идиот-администратор и заорал:

– Эй, Галя! Ну и горе! Только что умерла твоя мама!

За кулисами замерли все: подпевка, балет, музыканты. В головах у них одновременно мелькнула одна мысль: сейчас певица впадет в истерику, концерт, естественно, сорвется, придется платить неустойку, публика, разозлившись на кумира, проигнорирует следующие выступления – одним словом, хуже некуда.

Богачева глянула сквозь щель в занавесе в зал и громко возвестила:

– Значит, так, я ничего не слышала! О смерти мамы вы мне сообщите после концерта!

И, сверкая улыбкой, вылетела на подмостки, спела, сплясала, потом рыдала и выла в гримерной. Не знаю, правильно ли она поступила, но именно такое поведение за сценой называют «профессиональным». Наплевать, что с тобой: болезнь схватила за горло, а горе за сердце, работай, это шоу-биз, мясорубка, сцена, которая безжалостно раздавит тебя, но и даст минуты невероятного подъема, ощущение счастья и безграничной власти над тысячами людей. Эстрадные актеры – самые счастливые и самые несчастные люди на свете…

Д. Донцова "Камин для Снегурочки"