Я смотрел на нее, уютно расположившись, в шезлонге на веранде двухэтажного деревянного дома, стоявшего в лесу у огромного озера со смешным финским названием. Я смотрел на нее, попивая кофе, представляя ее в своих руках в немыслимых эротических позах, в бесконечных ласках и поцелуях. А она смотрела на меня, сидя в плетеном кресле, перекинув одну ногу через подлокотник, другую, положив на маленький журнальный столик.
Какие мысли были в ее голове - я не знал.
Опуская свои красивые, длинные пальцы до самого дна в банку сгущенного молока, открытую варварским способом, она осторожно вытаскивала их, чтоб не задеть острых краев, давала стечь излишкам, засовывала в рот, а потом облизывала, закрывая от сладкого удовольствия глаза. Эти несколько секунд ее беспамятства мои глаза шарили по ее телу скользким языком, начиная с лица, спускаясь через грудь и животик к ножкам и возвращаясь назад к ее голубеньким глазкам.
Она делала это намеренно, прекрасно понимая, в какую сторону работают мои мысли. Но я изо всех сил старался изобразить на лице легкое равнодушие, эдакую непробиваемую мужскую силу, способную выстоять при любых соблазнах. Однако, летний сдвоенный номер журнала «ОМ», лежавший ниже пояса, норовил упасть на пол, не выдерживая натиска этого самого «равнодушия».